И так душевно орала, что не знай я, что это всё постановка, то даже прослезилась бы.
Растерявшийся «папа» пытался стряхнуть девчонку с калоши. Прохожие оборачивались и укоризненно качали головой. И вот пока они, раззявив рот, следили за развитием событий, ребятня постарше снимала улов. Чётко, быстро и качественно.
Я прям засмотрелась.
Тем временем мужик в коричневом начал медленно закипать и всё больше злиться. Терпение его заканчивалось, и я решила вмешаться. Просто потому, что девочка, хоть и была талантливой актрисой, но явно опыта имела маловато. И когда нужно делать ноги, пока ещё не чувствовала.
Успела я аккурат к тому моменту, когда дядька уже замахнулся для удара.
— Тихо, ша! — дёрнула я малявку на себя, всё же оторвав её от мужика. — Что это вы, дяденька, с детьми так? Это ж цветы нашей жизни… Не?
Мужик устыдился. Может, и не устыдился бы, конечно, но, видимо, рожа у меня в этот момент была такая, что решил не связываться.
И вообще, у нас, некромантов, глаза темнеют и волосы шевелятся от нервов. И почему-то даже дядьки взрослые в такие моменты начинают бледнеть, седеть и заикаться. А ещё неходячие без помощи целителя начинают бегать. Во какие мы для общества полезные.
Дядька исключением не стал и в считанные секунды испарился, как и не было. Девочка тоже дёрнулась.
Нуда, конечно.
— Не дёргайся. Платье порвёшь — от своего начальства огребёшь, — тихо сказала я, и девчонка тут же затихла, не зная, чего и ожидать от страшной тётки. Я бы на её месте тоже так сделала. Когда-то. Сначала лучше оценить ситуацию. — Есть хочь?
— Понятное дело, — сказала звезда базарной площади, утерев сопливый нос и заплаканные щёки рукавом. — А есть что?
— Понятное дело! В каждом кармане по мешку, — хмыкнула я. — Зовут как?
— Мухой, — всё так же насторожённо ответила мелочь, перебирая ногами рядом со мной. Впрочем, деваться ей было некуда, потому что отпускать я её пока не собиралась.
— Ты молодец, Муха! — похвалила я её мастерство. — Хорошо играешь. Я даже засмотрелась.
— Ага, — робко улыбнулась мелкая. — А тебя как величать, тётенька?
— Шустрой Кэт, — не стала я скрывать своё громкое имя, сворачивая на улочку, ведущую в сторону таверны «У Рохаса».
— Да ладно?! — не поверила мне Муха. — Лепи ровнее. Шустрая не такая.
— А какая же? — фыркнула я.
Вот жуть интересно было, какая ж я для подрастающего поколения.
— Она такая… такая… ты старая, а она красивая.
— Да ты что?! — до глубины души поразилась я. И даже не тому, что Шустрая красивая, а я так себе, как тому, что я уже всё… пенсия. — А ещё какая?