Ева украдкой посмотрела на Варфоломея и натолкнулась на такой же изучающий взгляд. Оба внезапно уподобились охотникам, которые скрытно наблюдают и подмечают повадки намеченной дичи.
Варфоломей тут же сделал глоток из бумажного стаканчика. Горло вздрогнуло, пропуская горячий кофе. Ева машинально сглотнула.
— Хочешь? — спросил черт.
— Хочу.
Она сама удивилась тому, как прозвучал голос. В одном коротком слове крылся соблазн.
Варфоломей поднес к ее лицу стаканчик, чуть наклонил, а она обхватила пальцами его запястье. Ева сделала глоток и совершенно не почувствовала вкуса, зато губы начали гореть, словно от поцелуев.
Ева испытывала совершенно особый голод, не имеющий отношения к гастрономии. Хотелось насытиться любовью, и это было превыше нее.
— У тебя тут… — Варфоломей показал на свою верхнюю губу, — пенка…
Ева провела рукой.
— Все?
— Нет, сейчас…
Он коснулся ее щеки, потом обвел контур губ большим пальцем. Это было очень интимное прикосновение, в котором скрывалось обещание будущих ласк Ева даже ненадолго задержала дыхание.
— Вот теперь все, — сказал Варфоломей.
Еще вчера Ева с уверенностью сказала бы, что не верит в возможность такого стремительного притяжения. Ее отношения никогда не начинались со страсти. Тем более со столь откровенной. Скорее — с легкого интереса или приязни. Отношения развивались медленно и поступательно, а постель всегда становилась неким логичным шагом. Необходимым элементом конструктора под названием «роман». В этой идеальной схеме не было места спонтанности и порыву.
Сейчас же у нее даже немного кружилась голова. Ее буквально раздирали противоречия. Желания были совершенно однозначны. Но… Разве можно начинать курортный роман с соседом? Это же полный абсурд! И дался же ей тот факт, что Варфоломей жил с ней в одном подъезде?
«А если мы потом столкнемся в Москве… А это обязательно произойдет… Могут ли отношения начинаться с постели… Пятьдесят доводов за и пятьдесят доводов против… А если он подумает обо мне, что я… Можно ли идти на поводу у своих желаний? Что ты вообще о нем знаешь?..»
Слишком много мыслей. Слишком много эмоций. И ни одного однозначно правильного ответа.
Варфоломей прекрасно чувствовал состояние Евы, а главное — ее желание. Он не умел читать мысли, поэтому не понимал причин столь ожесточенной внутренней борьбы. Демоницы лишены сомнений и терзаний. Они всегда знают, чего хотят, а терзать предпочитают кого-нибудь другого.
Варфоломей аккуратно, но уверенно взял Еву за руку. На нужном повороте они ускорили шаг, повернув в сторону Евиного отеля.