следы от холодной ярости преданного человека, вместо его пылкого темперамента шеф-
повара.
4
— Это отличная новость, — прошептала я, не обращая внимания на взгляды
персонала, которые, казалось, разрывались между нездоровым любопытством и желанием
убежать. — То, чего ты всегда хотел.
«Оскара» кулинарного мираПочему он был так расстроен?»
— Но это не мое, не так ли? — сказал Стивен ехидным тоном, который он обычно
оставлял для всех, но только не для меня. — Я дал тебе возможность внести творческий
вклад в меню, и вот как ты мне отплатила за это?
— Конечно, это твое, — мой голос звучал хрипло, странно и незнакомо, мое горло
сжалось. — Все, что я делала, всегда было для тебя.
Он покачал головой, сжимая и разжимая руки.
— Ты на самом деле думаешь, что можешь украсть у меня мою кухню? Украсть у
меня Brindille?
— Стивен, о чем ты говоришь... — я огляделась вокруг, умоляя взглядом, чтобы кто-
то сказал мне, что это было жестокой шуткой, но персонал просто стоял там, наблюдая за
всем в ошеломляющей тишине, теперь на их лицах был написан ужас.
— Что бы ты ни думала, то, что ты получила здесь, было создано моим трудом, моей
репутацией, моими стараниями, ты, коварная сучка, — сказал он, его голос звучал как
пощечина.
Низкий гул наполнил мои уши, когда я осознала его слова. Ощущение было такое,
как если бы в моем сердце проделали дыру. «Оскара» кулинарного мираКак он мог углядеть в моих стараниях
помочь, попытку вытеснить его? Я думала, что мы были командой, что он верил в меня,
доверял мне».
— Стивен, давай пройдем в твой офис. Мы можем поговорить об этом, — сказала я,
уверенная, что все это было огромным недоразумением, и если бы он позволил мне
объяснить, то понял бы, что мои мотивы были честными и искренними. Что я делала все,
потому что любила его.
— Ты не скажешь мне ничего, что бы мне хотелось услышать, — его тон был
отстраненный и бездушный, но я знала, что в любую секунду он мог взорваться — я была
свидетелем подобных ситуаций. — Собери свои ножи и уходи, Гвен.
— Ты увольняешь меня? — спросила я, поражаясь тому, насколько все запуталось и
вышло из-под контроля.
— Уж точно, что я не повышаю тебя, — произнес он, как будто я была ребенком,
которому никогда не был присущ здравый смысл.
— Но вся моя жизнь в Сан-Франциско. Я хочу быть здесь с тобой.
Взмахом руки Стивен смел ножи, стальные чашки и несколько фарфоровых тарелок,
которые упали на пол. Я подпрыгнула, вдох застрял у меня в груди, и я поняла, что плачу,
только тогда, когда почувствовала соленый вкус на губах. Этого не могло произойти — я