Он написал в посольство с просьбой об увольнении.
Самым тяжелым было ждать. Потому что денно и нощно образ принцессы Аликс стоял у него перед глазами. В ушах звучал ее голос, всюду виделось прекрасное печальное лицо. Его принцесса. Жажда деятельности наполняла Гартмута, он не мог просто ждать, пока она снова позовет его, он хотел сделать что-нибудь для нее. Отыскать себе подобных он не сможет, зато сможет сделать то, что ему под силу, — например, отыщет место, откуда выбираются в этот мир дифтерийные пауки. Он помнил слова Берлепша о том, что болезнетворные духи родом из Китая, но у Гартмута была своя гипотеза — о внемировом происхождении злобных болезнетворных сущностей. Одержимый жаждой деятельности, он часами бродил по городу, заглядывая под мосты и в канализационные люки, спускаясь в подвалы, посещая больницы и старые кладбища. Он искал. он даже сам не знал, что именно. Он искал проходы в этот мир, не зная, как они могут выглядеть. Сонмы безобразных духов проходили перед его глазами, но он не обращал на них внимания — печальное красивое лицо принцессы Аликс стояло перед его внутренним взором.
Он понял, что влюбился — глубоко и безнадежно.
Эта мысль повергла его в состояние транса. Теперь он уже не искал — он просто бродил по городу, погрузившись в себя и ничего не видя. Он почти не ел и страшно исхудал. Но главное, он совершенно перестал различать грань между сном и явью.
Будучи в этом состоянии, одним серым дождливым утром Гартмут обнаружил себя вдалеке от города, на старой заброшенной ферме. Он не помнил, как забрел сюда. Шляпу он потерял по дороге, так этого и не заметив, плащ и волосы были влажны — значит недавно шел дождь, а сейчас кончился. Унылой была ферма, унылым было заброшенное поле вокруг. Добротный каменный дом покрывал ярко-зеленый мох, черепица с крыши частью осыпалась, обнажив покосившиеся стропила. Окна была заколочены. Что тут могло произойти? Гартмут с изумлением оглядывался, не узнавая места, не понимая, как он мог сюда попасть. Тут он увидел колодец во дворе, и сердце сделало болезненный скачок.
Из колодца изливалась какая-то бурая масса, сквозь которую просвечивали камни и трава. Это были мириады крохотных дифтерийных паучков — они выходили из жерла колодца волнами, словно некая отвратительная глотка выхаркивала их в этот мир. Оказавшись снаружи, паучки стремительно разбегались и скрывались в траве и бурьяне, которым зарос двор фермы. Гартмут посмотрел на поле и понял, что оно полно пауков, спешащих через него в далекий город.
Он заглянул в колодец — и ничего не увидел, кроме темноты и легионов крошечных мерцающих паучков, лезущих наверх по стенкам. Но вот он уже начал различать что-то, брезжащее сквозь мрак, нечто столь ужасное, что волосы стали дыбом на его голове — и он очнулся в своей комнате весь в холодном поту.