Пионер, 1939 № 10 (Журнал «Пионер») - страница 20

Волей-неволей пришлось идти к ксендзу. Ксендз жил один, с батраком и женой батрака - кухаркой. У кухарки был сын - мальчик лет семи, - по странному совпадению тоже Феликс.

Обсушившись и переодевшись, Дзержинский вышел из комнаты в кухню и сел за большой, гладко выструганный стол. Рыжая статная и красивая кухарка Стеся налила ему чаю в большую чашку и пододвинула хлеб. Ее муж удивленно поглядывал на большого большевистского начальника, который, вместо того чтобы гордо сидеть с паном ксендзом, пьет чай на кухне, за кухонным столом.

Дзержинский был весел, на кухне хорошо пахло хлебом, уютно горела маленькая керосиновая лампа, а мальчик Феликс чем-то напоминал ему собственное детство.

Вначале Дзержинский только переглядывался с мальчиком, потом заговорил с ним, потом построил ему большой корабль из бумаги и, наконец, начал рассказывать разные истории - да так, что заслушался не только мальчик, но и его родители. Постепенно товарищи Дзержинского, которые уже легли, стали одеваться и выходить на кухню, привлеченные смехом и весельем. Кухарка Стеся поставила еще два самовара чаю. Большевистские комиссары пили чай вприкуску, ели хлеб и так хохотали, что старый ксендз не выдержал и просунул голову в кухню.

- Заходите, заходите, - сказал Дзержинский, - мы, большевики, не кусаемся.

Ксендз с опаской вошел и сел на скамью, рядом с Дзержинским оказалось свободное место.

- Так, так, - сказал ксендз, - веселиться - это очень хорошо. Я думал раньше, что большевики не веселятся, а только сердятся. Может, угостить панов хорошим молоком?

- А чего ж, - сказал Дзержинский, - можно и молока.

Стеся сбегала в погреб, и опять началось чаепитие, но уже с молоком.

А Дзержинский вдруг разговорился с ксендзом.

- Ничего, ничего, - говорил он, - отлично будете работать. Вон у вас мускулы какие: будете дрова пилить, и настроение у вас будет хорошее. А то ведь неловко. Сами же поймете, что занимаетесь обманом народа…

Заспорили и спорили до поздней ночи.

Уже пожелав Дзержинскому спокойной ночи, ксендз сказал:

- Но мы даже с вами и не познакомились. Позвольте узнать вашу фамилию?

- Дзержинский, - сказал Феликс Эдмундович.

Ксендз поморщился, как бы что-то припоминая, но, так и не вспомнив, пошел спать.

Утром он спросил:

- Скажите, а тот большевистский комиссар из Чека, самый главный, - это ваш родственник или просто однофамилец?

- Это просто я, - сказал Дзержинский.

- Вы?

- Я.

- Тот - он - вы?

- Я, я, - смеясь, сказал Дзержинский.

- Не может быть, - сказал ксендз, - вы шутите.