Чацкий тоже постарел, ему сорок восемь лет, он носит бородку а-ля Наполеон III. Вот его встреча с Фамусовым:
Фамусов.
Чацкий (смеясь).
Фамусов.
Не мудрено. Лет десять не видались?
Чацкий.
Нет, больше, с лишком двадцать лет!
Фамусов.
И постарел-то ты порядком в это время!
Чацкий (садясь).
Кого же красит жизни бремя?
Я жил, устал. Объездил целый свет.
Катался по суше, по морю, океаном.
Уехал мальчиком, вернулся ветераном.
Все высмотрел. Пора уж на покой!..
Прежние действующие лица достигли высокого положения и еще более преданы старине. Но в пьесе есть и новые лица. Таков, например, профессор Феологинский, муж княжны Тугоуховской, или студент Цурмайер — современный молодой поэт. Есть и поэт старшего поколения, славянофил Мстислав Элейкин, в лице которого выведен, по-видимому, А. С. Хомяков. Поэт произносит следующие свои стихи:
Отпустим бородки до чресел,
В нагольный тулуп облачась, —
И в лес все пойдемте… Как весел,
Как светл обновления час!
Да здравствуют наши трущобы,
Разгул, старина, простота…
Без распрей, без лести, без злобы
Здесь жизнь и сладка и чиста.
С медведем мы пустимся в битвы,
За мед и за шкуру его, —
И всяк, возвращаясь с ловитвы,
Съест гордо врага своего.
Чацкий (вполголоса).
Да кто ж кого?
Меня ль медведь проглотит?
Иль сам я скушаю его?
И кто здесь в дураках? Кто чепуху молотит,
Иль кто в восторге от него?
Элейкин.
Шампанские вина забудем!
Анафема трюфлям у нас!
Славяне! Отныне мы будем
Есть кашу и пить только квас!
Чацкий.
Поверьте, господа, я тоже патриот,
Не меньше вас люблю я Русь святую,
Хотя не облекусь в одежду шутовскую,
Чтоб рассмешить на улице народ.
Но будемте любить не на словах, на деле,
Не кости мертвые, не идеал, не миф,
Но мощную страну, в которой уж созрели
Все силы для добра!..
В последней сцене Чацкий прощается с княгиней, в которой, можно подозревать, автор вывел себя.
Чацкий вспоминает про первый свой приезд в Москву:
Я в женщине одной
Тогда ошибся, был разочарован
И в самолюбии, как мальчик, оскорблен.
Теперь — почти старик — я больше поражен,
До глубины души взволнован.
Теперь не женщиной, людьми я уязвлен!
Они во мне поколебали веру
В себя самих и в целый край!
Мечтам о родине сказав навек прощай, —
О всей Москве сужу по этому примеру.
Конечно, подражанию Ростопчиной далеко до образца. Вероятно, она и не стремилась его достигнуть. Но все же из многих произведений подобного рода «Возврат Чацкого» отличается реалистичностью, общественной направленностью и литературными достоинствами. Написан же он, можно сказать, с той же задачей «исправления действительности», что и комедия Грибоедова.