Хорошо, спросим мы, а почему же раньше эти произведения печатались как стихи Мирзы-Шафи? На это Боденштедт отвечал, что он будто бы мистифицировал читателей (почти тридцать лет!), а сейчас решил разоблачить себя. Германская пресса поддержала его, и таким образом тифлисский гувернер превратился в «тюрка из Ганновера», как любовно стали называть его.
Книгу переводили на все языки, в частности на русский — поэт-революционер М. И. Михайлов, П. К. Якубович-Мельшин, А К. Шеллер-Михайлов. Ознакомившись с русским переводом книги, Л. Н. Толстой высоко оценил ее.
Книга выдержала до трехсот изданий, тираж ее превысил два миллиона экземпляров. Да и правда, стихи Мирзы-Шафи великолепны! Вот только одно стихотворение (в переводе Н. Гребнева) о том, как шахская власть преследовала поэта за правду:
В одной большой стране
Я был в чести большой.
Со мной, казалось мне,
Шах не кривил душой.
Владыке надоел
Подобострастья хмель,
Он правды захотел,
Что не слыхал досель.
Он это объяснил
С улыбкою угрюмой,
И душу я раскрыл —
Все высказал, что думал.
Сказал я до конца
Всю правду, и тогда
Из шахского дворца
Был изгнан навсегда.
Боденштедт умер в 1892 году. А в 1928 году в «Вечерней Москве» появилась статья под заглавием «Разрушенная легенда». В ней сообщалось, что найдены подлинные стихи Мирзы-Шафи на двух языках — азербайджанском и фарси. Автор статьи поэт Александр Чачиков с фактами в руках доказал, что автором песен является не Боденштедт, а Мирза-Шафи Садых-оглы Ганджинский.
Наступил конец «милой мистификации», которой утешал себя Боденштедт. Появились научные труды, посвященные разоблачению подделки. Особое место среди них занимает работа азербайджанского ученого А. А. Сеид-заде «К вопросу о происхождении, объеме и характере плагиаторства Фридриха Боденштедта». С выпуском этой работы стали окончательно стали ясными низкое происхождение, громадный объем и длительный (почти столетний) характер этого плагиата.
Что касается Боденштедта, то о нем нужно сказать еще несколько слов. Он известен переводами на немецкий язык классиков русской литературы — Пушкина, Лермонтова, Тургенева и других, почему и состоял почетным членом Московского общества любителей российской словесности. Но вот что странно: среди его переводов из Лермонтова имеются девятнадцатъ стихотворений, не известных русским читателям! Сам Боденштедт уверял, что он перевел их по памяти, использовав оригиналы, которые читал ему секундант Лермонтова Глебов!
Нет, что-то не верится и здесь «тюрку из Ганновера». Не воспользовался ли он опять чужой славой?