Прорывалась сквозь плотину семилетнего поста на чувства. У нее были хорошие учителя. Что они вложили ей в ее голову, пока она валялась без сознания под воздействием сильнейших наркотиков? Почему теперь так мучительно болит душа? Была обыкновенной девочкой. Могла бы быть счастливой. Или была не такой, как все? Почему выбрали именно ее? Потому что обыкновенные девочки занимаются любовью, а не математикой. Голова у них устроена на иной лад. Людмиле нравилось быть не похожей на других. Или чувство избранности ей тоже внушили?
Где-то в уголке сознания тлела мысль, что ей не дано любить, что она переросла это чувство, стала выше его. Что теперь она всегда будет только наблюдателем – за конвульсиями собственного тела, за движением и развитием мысли в собственной голове. Ее душа то ли умерла, то ли соединилась с чем-то более высоким, чем любовь. Только вот что бы это могло быть?
Она вышла из укрытия. Море было неспокойно. Большая белая чайка кружила у берега, истошно крича. Ветер растрепал его волосы. Рядом не было ни души. Ничего не сказав, он поцеловал ее. Вернее – стал целовать, потому что оторваться уже не мог, не было сил. Что было дальше – она не могла бы вспомнить во всех подробностях, да и не пыталась запомнить. Ум ее вынес из этой встречи немного. В памяти ее сердца эта встреча отложилась блаженством.
С тех пор они начали встречаться. Каждый день в одно и то же время. За конспирацией следила она. Словно это не ему, а ей было на что оглядываться.
Виктор думал – прошлое не может длиться вечно. Скоро все пройдет. Чувства схлынут. Он сможет проходить мимо ее дверей не задыхаясь. Не может ведь это длиться вечно? Он успокаивал себя. Он больше не хотел выбирать, верить ее словам, решать что-то, что-то менять. Он наслаждался последним даром любви, которая обещала скоро закончиться.
Но прошел месяц. Пролетел второй. Незаметно подобрался Новый год. И все продолжалось. Они встречались каждый день. Это становилось невыносимым. Постоянное счастье люди переносят практически так же, как зубную боль. Постоянное счастье терзает плоть и стремится вырваться наружу, чтобы разрушить что-нибудь. Он подсчитал: полгода. Они вместе уже полгода. Он полгода ведет двойную жизнь. Это грязно и бесчеловечно… Только вот по отношению к кому? Жена ничего не замечала, Полиньке было безразлично, а Люсю устраивало все как есть.
Но счастье зудело и не унималось. Оно не хотело мириться с ложью. Оно не хотело быть доступным для всех: для них с Люсей, для Наташи, для Полиньки и мамы. Оно требовало жертвы. И Виктор во второй раз сделал выбор. Он снова не выбрал маму, не выбрал Наташу и даже Полиночку.