– Дарья Марковна пустила в ход все свои связи!
– Ну конечно, конечно… – быстро согласилась Жанна. – Как же я сразу не догадалась!
– Все будет просто великолепно! – пообещал Волк Майке.
– Правда?
– Не волнуйся, – сказал он почти ласково. – Только…
Волк замялся.
– Понимаешь, не нужно бы ему знать…
– Понимаю, – тихо сказала Майя. – Я скажу, что это его начальница постаралась. Она тетя со связями.
– Ну и ладненько, – ухмыльнулся Волк. – А если что надо будет – звони.
– Вам тоже если что нужно будет – звоните, – сказала Майя, не зная, как выразить свою благодарность.
– Договорились, – Волк протянул ей руку. – Держи пять. А начальница-то не удивится, если он ее ненароком благодарить начнет?
– Нет, – засмеялась Майя, – Дарья Марковна действительно много сделала для него…
Рука Волка чуть заметно дрогнула в Майкиной руке. Он молча смотрел ей в глаза. Что-то такое расплывалось по его лицу, что-то похожее на радость, отчего весь он теперь словно светился изнутри. Но Майка, конечно, ничего не поняла. «Он тоже рад за Кирилла», – объяснила она самой себе.
– А как называется фирма, где он работает? – спросил перед уходом Волк.
А потом, словно о чем-то вспомнив, спросил еще:
– Как ты думаешь, Дарья Марковна – очень редкое имя?
С Сергеем… Что же такое все-таки было между нею и Сергеем? Этот вопрос Дара все чаще и чаще задавала себе после возвращения из Энска. И все – отец! Начал тогда нести этот свой бред про души, которые качаются, как цветы на грядках. Фу! Глупость какая! Они, кажется, поругались еще тогда. То есть не поругались, конечно, нет. Только Дара вдруг с ненавистью посмотрела вслед Ольге, которая вышла полить цветы у дома, и фыркнула:
– Да как можно любить такую!
Почему-то ей захотелось сделать отцу больно. Так же больно, как сделал он ей, связавшись… Да с кем бы там он ни связался!
– Какую?
– Круглую дуру, – выдохнула Дара и поежилась: ей никогда не приходилось разговаривать с отцом в таком тоне.
Но ведь и выпивать в таком количестве тоже не приходилось вместе с ним…
– Какая разница, – спокойно сказал Марк.
Так спокойно сказал, что Дара сначала подумала, что он не понял. Пьяный – вот и не понял, о чем она ему говорит.
– Какая разница. Не важно, кого ты любишь. Кто сказал, что нужно любить достойных? Достойных кого? Если говорить о любви между мужчинами и женщинами, кто тут рассудит? Вот ты, Дара, совсем не дура, ты красавица, ты умница…
Дара сморщилась и показала ему язык.
– Ты у меня, Дара, – золотая. А скажи, – он навалился на стол и приблизил свое лицо к лицу дочери, – скажи мне, кто тебя, Дара, любит? Неужели твой Сережа? – Отец сделал кислое лицо. – Молчишь? А-а-а-а…