Конец его раздумьям положила Даша. Она вернулась через неделю словно с курорта: отдохнувшая, похорошевшая. На бледном лице появился румянец. Дара ела с аппетитом бабкины пироги, много говорила, строила планы. Пора было вести ее в Ленинград, пока не… Пока не прошел этот, как показалось отцу, лихорадочный приступ активности.
Они вернулись. Дара поступила в английскую экономическую школу. Не сразу, сначала пыталась поработать в больнице, еще где-то. А теперь притихла, обложилась учебниками. Все остались довольны. Все, кроме Сергея…
За последний год его жизнь резко изменилась. Собственно, Дара сама виновата. Когда она попала в больницу в первый раз и все вокруг охали и ахали, Сергей старательно изображал глубокие переживания. В основном, глядя на Марка. Но на самом деле никак не мог понять – о чем они говорят? Какого ребенка потеряла Даша? Ну какой ребенок? А они тут похороны устраивают. Даша тоже хороша. С тех пор как вышла из больницы, такую тоску стала нагонять, что домой возвращаться не хотелось. Потом еще Регина пристала со своим «нужно попробовать еще раз». Она-то все и испортила. Сознание его больше не уплывало в волшебные края во время любовного акта. Он теперь, старательно пыхтя, занимался детопроизводством. Ему хотелось во что бы то ни стало вернуть те фантастические взлеты, которые он переживал раньше, но как только Дара поняла, что беременна, тут же перешла спать в другую комнату. Поначалу Сергей никак не мог смириться с изгнанием. В конце концов, он мужчина и привык к регулярному исполнению своего супружеского долга. Именно это он и заявил Даре, явившись к ней в махровом халате как-то вечером. Она сочла это милой шуткой, но сказала, что такие шутки все-таки неуместны, когда речь идет о ребенке, и закрыла дверь на ключ.
Это еще можно было стерпеть. Потому что Даша повеселела немного, и с ней снова приятно было разговаривать. Но через месяц она опять попала в больницу, и Сергей окончательно сник. Даша вернулась из больницы совсем потухшей. Ходила по дому как лунатик. Ни о каких интимных отношениях не могло быть и речи.
Сергей частенько стал задерживаться на работе, так не хотелось ему идти домой, в эту обитель печали. К тому времени он уже защитился и занял должность доцента. Начал было писать докторскую, но неожиданно понял, что не потянет сам. Тогда он стал приглядываться к молодым аспирантам, брался за научное руководство, выбирая себе самых одаренных из приезжих, внимательно выслушивал все, что они планировали отразить в диссертации. Отсекал кое-что для себя, говорил: это пока еще рано, наша кафедра к таким вещам не готова, а вот этого вам хватит на две диссертации. Сияющий аспирант уходил с гордо поднятой головой, а Сергей строчил очередную главу в докторскую.