– Ма, я и тебя попрошу теперь молчать.
– Но как же?.. Почему? Может быть, нужно в больницу – на сохранение.
– Нет. Меня всему Петровна научила. Нужно только поменьше болтать. Я тебя серьезно прошу – никому не рассказывай.
– Хорошо, а Сергей-то знает?
– Пришлось доложить две недели тому назад.
Дара была счастлива. В глазах светился восторг. Регина пообещала никому не рассказывать, но, разумеется, не выдержала и в тот же вечер поведала обо всем Марку, попросив, разумеется, молчать. Марк покряхтел немного, поворчал, но потом разулыбался, и в выходные Дарья, кроме обычного папиного «пайка», обнаружила, вернувшись домой от подруги, трехлитровую банку сливок, литровую – сметаны и килограмм домашнего творога. «Ага!» – гласила записка, приколотая к пакетику с творогом.
Дара засмеялась и сняла телефонную трубку.
– Ты свою конспирацию брось, – радостно сказал Марк. – Давай выкладывай все по порядку.
Только с отцом они разговаривали так: выкладывая все по порядку. Остальные – и Сергей, и Регина – довольствовались обрывочными сведениями. Но с отцом… Им мало было сказать друг другу о том, что с ними произошло. Нужно было описать еще массу событий, предшествующих описываемому происшествию, поведать о своих снах, своих предчувствиях, мыслях и сопутствующих настроениях, пока картина душевного состояния не становилась исчерпывающе понятной другому. По телефону Дара проговорила с отцом два часа.
Катерина огласила белый свет пронзительным криком в Международный женский день. «Вот горластая!» – удивлялись акушерки, которых удивить чем-либо было практически невозможно. «Орет, как авиалайнер на взлете!» – нацарапала Дара в записке одну только строчку в ответ на десяток полученных поздравлений. Марк устроил банкет по такому случаю и на следующий день под окна больницы не явился. «Папа сегодня сдает объект», – написала Регина, и Дара поверила. Регина с высоты третьего этажа выглядела как обычно, тем более что круги под глазами она предусмотрительно замазала толстым слоем тонального крема.
На следующий день отца тоже не было. Но, собственно, Даре было не до него. Теперь, когда все волнения остались позади, ей хотелось одного – выспаться наконец. Она предчувствовала бессонные ночи, которые ей скоро придется проводить дома с орущей на руках Катькой, и от этого клонило в сон уже теперь.
После банкета, стянув с мужа брюки и швырнув поверх него сложенное пополам верблюжье одеяло, Рина еще долго мыла посуду. Антон тоже изрядно набрался с гостями, но ему этого покачалось мало, и он отправился куда-то добавить.