Позже до меня доходит, что есть на самом деле отличный способ тренировать именно такие навыки мелкой моторики, которые нужны для этой процедуры. Я пишу своей маме СМС, чтобы узнать, не завалялась ли случайно где-нибудь в шкафу та старая настольная игра «Операция».
Она отвечает, что нашла ее, а также говорит, что у нее есть шар предсказаний, если он вдруг мне понадобится для выставления диагнозов.
24 апреля 2010 года, суббота
Моральная дилемма. Пациентка А.Б. рожает, и показания фетального монитора не обнадеживающие. С ней занимается уже третья акушерка в смене, потому что на первых двух (черных) акушерок, присматривавших за ней, она набросилась с расистскими оскорблениями. Ее предупредили, что если подобное повторится хотя бы еще раз, то ее выпроводят из родильного отделения. Мой старший интерн изучила КТГ и рекомендовала А.Б. проведение кесарева сечения. Будучи не уверенными в законности исполнения угрозы выставить ее за порог, вместе со старшим интерном родом из Индии мы приняли решение не обращать внимания на тот факт, что пациентка успела высказать расистские замечания и в ее адрес.
Осмотрев женщину, я согласился с интерном – без кесарева не обойтись. Ее перевели в операционную, и я решил держать рот на замке по поводу того, что я еврей. Операция проходит гладко, и у нее рождается здоровый мальчик (которого она наверняка сразу же оденет в детский ку-клукс-клановский капюшон и всучит ему погремушку в виде свастики).
Одно «но». Будь у пациентки татуировка в виде дельфина в правом паху, насколько было бы плохо с моей стороны сделать разрез немного больше, чем нужно, из-за чего дельфин оказался бы обезглавлен? Если бы проводилось официальное расследование, то я мог бы сказать, будто переживал, что новорожденный по размеру будет крупнее среднего, в связи с чем было логично расширить операционное поле. Кроме того, насколько было бы плохо с моей стороны, если бы, зашивая разрез, я бы по какой-то неведомой причине совместил края раны недостаточно точно, из-за чего голова дельфина оказалась бы в паре сантиметров от тела?[125]
1 мая 2010 года, суббота
Закончив прием в женской консультации, я обсуждал с моей коллегой Падмой случай одной пациентки, как вдруг в разговор встряла акушерка со словами: «На самом деле мы больше не используем это слово». Пока мы пытаемся сообразить, какой же такой устаревший термин мы случайно употребили в разговоре (чахотка? золотуха?), она объясняет, что мы сказали «пациентка». На самом деле мы должны называть их клиентами. «Пациент» звучит патерналистски и унизительно, а сама беременность к тому же является нормальным и естественным, а не патологическим процессом. Я просто улыбаюсь в ответ, помня мудрые слова насчет споров с акушерками, сказанные мне мистером Флитвиком, одним из моих первых врачей-консультантов: «Не веди переговоров с террористами».