Целых четыре часа мы безуспешно искали терпящую бедствие лодку. Затем получили радиограмму от летчиков, которые обнаружили U-123 и взяли ситуацию под контроль. Поскольку наша помощь не требовалась, мы снова взяли курс на гавань Лорьяна.
Когда мы медленно входили в гавань, все члены экипажа были заняты перекладыванием своего имущества из своих заплесневелых рундуков в морские мешки для доставки в казармы. Когда показался красный буй, мы, собравшись наверху, попадали на колени на настил верхней палубы и платформу с зенитным орудием. Это был уже привычный опыт входа во внутреннюю гавань при полном свете дня, минуя старый форт справа и французский крейсер «Страсбург»45, установленный как постоянный заслон слева.
Мы снова добрались домой, все в целости и сохранности. Все, кроме одного.
Не такая уж большая толпа собралась в Skorff Bunker для нашей встречи, хотя наш командир флотилии капитан первого ранга Эрнст Кальс был здесь, чтобы лично приветствовать нас. Кальс поднялся на борт лодки и от всего сердца поздравил нас с благополучным возвращением домой. Мы узнали, что в этот момент мы были единственной подводной лодкой в гавани. Он сообщил, что 2-я и 10-я флотилии подводных лодок за последние несколько недель понесли катастрофические потери и что он рад, что донесения о нашей гибели оказались недостоверными. Перед тем как покинуть нас, Кальс предупредил нас никому не рассказывать о смерти Чеха. В интересах безопасности, сказал он, мы также будем спать на борту лодки.
Поэтому, как удар кувалды, поразило нас переданное поздно вечером союзнической пропагандистской радиостанцией Soldaten-sender-Calais следующее объявление: «Привет офицерам Rеd Mill (небольшое казино рядом с нашей казармой, популярное у многих флотских офицеров). Для вас, безусловно, будет сюрпризом, что ваш друг Петер Чех не вернулся со своей U-505». Нас озадачило и взволновало то, что они уже знали о смерти Чеха. Теперь, конечно, мы понимаем, что этим союзники были обязаны расшифровке секретных кодов «Энигмы», которые позволяли им знать это.
9 ноября я отмечал свой день рождения. Казалось, в последний раз отмечал его тысячу лет назад, накануне того, как Силлкок сбросил на нас свою глубинную бомбу у побережья Тринидада. Хотя я должен твердо всех заверить, что в моем сознании происходящее сейчас фиксировалось куда прочнее, чем более ранние события. Еще пребывая в некотором шоке из-за того, сколько наших подводных лодок было потоплено неприятелем, я хотел получить некоторое удовольствие, прежде чем наши шансы наконец сравняются.