Когда я добрался до верхнего люка, выводящего на мостик, я высунул голову, чтобы оценить ситуацию. Сначала мне потребовалось пара секунд, чтобы глаза адаптировались к яркому солнцу после полумрака лодки. Когда это произошло, первое, что я увидел, был бедный Готтфрид Фишер, один из радистов лодки. Тело его было разорвано и перекручено, он был явным образом мертв. Вся поверхность мостика была залита кровью раненых людей. Я пробрался к подветренной стороне боевой рубки, единственному кусочку пространства, защищенному от вражеского огня. Казалось, что все и всё движется медленно, как во сне.
Я быстро обвел взглядом длинные серые корпуса вражеских эсминцев. Они окружили нас, готовые убивать, как свора шакалов. Я мог видеть также моих сотоварищей из экипажа, плавающих в море, несколько групп их вытянулись длинной линией вслед за лодкой. Быстро выбравшись из люка, я как можно быстрее добрался до подветренной стороны боевой рубки. Там собралось несколько человек, все пытались надуть большой спасательный плот. Я помог им сделать это, а потом вместе с ними спустился на плот.
Мы опасались, что эсминцы могут готовиться к тарану, поэтому изо всех сил стали грести прочь от лодки. Когда я снова взглянул на нее, то обнаружил, что она по-прежнему двигается, а ее электромоторы работают. Когда мы сообразили это, она уже была в сотнях метров от нас, едва видимая за гребнями волн. Я запомнил, как я старался в этот день бросить последний взгляд на нашу искалеченную старую подлодку, пока она еще не легла на дно Атлантики рядом со столь многими своими сестрами.
Наше внимание быстро переключилось на то, чтобы остаться на плаву в воде до тех пор, пока мы, как надеялись, не будем подобраны американцами. Некоторые из ребят думали, что самолеты расстреляют плавающих в воде. Я полагал, что вражеские самолеты просто стреляют в воду между лодкой и нами, чтобы никто из нас не вздумал вернуться обратно на ее борт. Если моя догадка была верна, то они вполне могли экономить свой боезапас: никто из нас не был в достаточной мере психом, чтобы захотеть вернуться обратно на нашу U-505, которая медленно, но неуклонно уходила под воду.
Мы были разбросаны по довольно обширной дуге океана. Мы попытались собраться в более тесную группу, поднять раненых из воды и сделать все возможное, чтобы остановить у них кровотечение. Прошел слух, что наш командир получил сильное ранение в ногу, и мы, в частности, беспокоились за его судьбу. Большой плот, на котором я сидел, очень скоро был переполнен спасшимися. Поскольку в воде было много крови из ран, мы весьма опасались появления акул. Даже те из нас, кто не был ранен, с большой неохотой покидали плот, уступая место раненым.