— Разве не удивительно, что желание на столько лет переживает силу? — а потом, будто только что меня заметил, продолжает: — Ах, генерал Флэшмен! Не сезон, а вы в Лондоне? Это может означать, что все зайцы или лисы покинули вдруг страну или что в нее вторглись французы.
Кучка гермафродитов зашлась от смеха, а сам жирный кривляка взмахнул сигареткой с золотым кончиком, весьма довольный своей дерзостью. Я смерил его взглядом.
— Цитируешь Шекспира, Оскар[1066]? — спрашиваю. — Жаль, что ты редко заглядываешь в него. Научился бы чему полезному, а? Дорогая, — обращаюсь я к Селли, — это мистер Уайльд, который пишет смешные пьески для мюзик-холлов. А это моя внучка, мисс Селина Флэшмен.
— Ваша внучка? Невероятно! — бормочет он. — Но как хороша! Прекрасна! О, будь наш дорогой Бози[1067] здесь, вместо того чтобы эгоистично прохлаждаться в Италии, он посвятил бы вам стихи, мадмуазель. Стихи, подобные алым бутонам в саду калифа. Я бы и сам написал, но новая пьеса, знаете ли... — Уайльд пожал ей руку, изобразив на лице свою пикантную улыбочку. — Как смею заметить, дорогая мисс Флэшмен, вы не только прекрасны, но и разборчивы — вы проявили превосходный вкус, выбрав себе в дедушки одного из немногих вежливых генералов британской армии.
Он дождался ее озадаченного взгляда.
— Он ведь не выиграл ни одного сражения, как известно. Позвольте представить: мистер Бизли...[1068] мистер Брюс... мистер Гастон... полковник Моран...
Развернув ее движением пухлой ручки к своим подпевалам, Оскар вперил в меня свой нахальный взор.
— Знаете, дорогой сэр Гарри, мне пришла в голову замечательная идея. Я мог бы... — позолоченная сигаретка указала на меня. — ... мог бы одарить вас бессмертием, которого вы столь заслуживаете. Я могу вывести вас в своей пьесе — если лорд Чемберлен не будет против. Вообразите, какой звон поднимется в Конной гвардии.
Уайльд причмокивающее хихикнул.
— Попробуйте, Отец Оскар[1069], — говорю я ему. — И я одарю бессмертием вас.
— Как это? — восклицает он в патетическом волнении.
— Пну вас прямо в колокольчики — если у вас они имеются, конечно, — отвечаю я. — Подумайте, какой звон поднимется в «Кафе Рояль».
Я повернулся к Селли, которая не слышала нашего разговора, внимая одному из прихлебателей Оскара.
— Идем, дорогая. Наш экипаж должен...
И тут взгляд мой упал на Морана.
Он стоял на отшибе группы Оскара и настолько выделялся среди этой кучки жеманных развратников, что я удивился, как не заметил его раньше. Но теперь узнал сразу, как и он меня. Волосы его поредели, осталась только седая бахрома над ушами, роскошные усы побелели, а смуглое лицо приобрело багровый оттенок выпивохи, но этот хищный нос и яркие бегающие глазки невозможно было не узнать. Нарядите его во что угодно, перед вами все равно окажется Тигр Джек.