Затем наступала минутная передышка, в течение которой мы успевали проделать куда больший путь, чем за предыдущие четверть часа, после чего накатывало снова. Ни с того ни с сего, вдруг одолевал дикий ужас, от которого хотелось забиться под какой-нибудь камень, сложиться вчетверо, обхватить голову руками, крепко-крепко зажмурить глаза, и застыть.
Следом приходила беспричинная ярость, которой тоже невозможно было найти объяснения.
В эти минуты мне донельзя раздражали сутуловатая спина бредущего впереди Славы. Рюкзак, который мерно покачивался на его спине. Торчавшие из-под каски отросшие волосы.
Так и подмывало ударить его ногой! Чтобы уронить на землю, и уже лежачему раз за разом со всего маха бить носком берца в лицо.
Или ткнуть ножом. В бок, стараясь угодить в почку. После чего провернуть в ране лезвие, вынуть его, и смотреть, как из нее толчками после каждого удара сердца вытекает кровь. Сладостное зрелище! И снова, без всякого перерыва, леденящий ужас. А следом опять тоска.
Все пропало в один миг. Осталась только ощущение полнейшей опустошенности. Теперь я хорошо представлял, что обозначает выражение – чувствовать себя выжатым до последней капли.
Стены прохода, до этого узкие так, что между ними едва можно было протиснуться, подались далеко в стороны. И где-то там, впереди, на краю каньона, показался лес. Который с недавних пор я ненавидел до нервной дрожи. Но не сейчас. Сейчас он означал одно – что вскоре мы выберемся из этого действительно Каньона дьявола.
– Вперед! – скомандовал Грек едва ворочавшимся языком. И прибавил. – Недолго уже.
* * *
Взобравшись на четвереньках вверх по склону, мы бессильно рухнули на траву.
– Привал.
– Семь минут? – наверное, со стороны Гудрона это была его очередная шутка. Правда, никто ее не оценил, а сам Грек коротко мотнул головой.
– Полчаса. И мы полностью их заслужили.
– Кто бы сомневался, – пробормотал Янис. После чего признался. – Знаешь, Теоретик, так мне хотелось ударить тебя прикладом по голове! Сам не знаю: как удалось удержаться?
– А мне тебя, – кивнул Гриша. – Только не прикладом. Руки на шею наложить, и давить, давить! Пока у тебя глаза из орбит не вылезут.
– Сноуден, ты у меня тоже особой симпатии не вызывал, – ухмыльнулся Гудрон, который в нашей цепочке шел вслед за Гришей.
– Мне вообще вас всех перестрелять хотелось. За то, что бежите медленно, – неожиданно поделился Грек.
И только Слава промолчал. Наверное, на всякий случай, потому что перед ним в каньоне шел сам Грек.
– Слышал я, целая группа в подобном проходе вся и осталась. Именно по этой причине. Возможно, даже в том, которым мы и прошли, – сказал Янис.