– Грек! Ты в своем уме?! – попытался образумить его Гриша. – Сам же знаешь!..
– Знаю, – не стал отказываться тот. – Но ведь и дело того стоит. Сейчас скажу почему. Мне точно известно, что произошла утечка. Так вот, появились желающие завладеть нашим грузом. И шанс нарваться на преследователей, если мы вернемся к выходу, куда как велик. Так что хрен редьки не слаще – идти туда или сюда.
– Георгич, сам знаешь, утечка не только от нас могла произойти, – начал оправдываться Гудрон.
– Знаю, – кивнул тот. – И у меня даже в мыслях нет обвинить кого-то из вас. Чтобы груз прибыл на Вокзал, в интересах каждого: не чужое несем, свое, кровное. Но, тем не менее, факт остается фактом.
– Слава, а что там за проход такой? – поинтересовался я у Профа. Если Гриша умудрился побледнеть?
– Шанс нарваться на то, из-за чего каньон и назвали каньоном Дьявола, слишком велик, – коротко объяснил тот.
– Ну так что, рискнем? – Грек по очереди посмотрел на всех.
На меня мог бы и не смотреть – я как все. Да и не мой голос будет решающим.
– Можно попробовать, – ответил за всех Янис. – Если не свернуть, а идти дальше каньоном – самоубийство точно. Возвращаться – тоже не сахар. Там, на входе, мы как на ладони будем, и укрыться негде. В общем, лично я – за! Да, а если затычки в уши воткнуть? Стоит оно того?
– Вряд ли, – засомневался Слава. – При сильном излучении акустических волн кости черепа сами начнут резонировать. Скорее противогазы пора достать, если дело не в акустике, а в испарениях.
Все посмотрели на Грека. Тот даже задумываться не стал.
– Противогазы не помогут, проверено. Только лишние проблемы создадут. Так что по старой схеме, – и он со значением на всех посмотрел.
Я понятие не имел, что это значит – по старой схеме. Мне и новая до сих пор была неизвестна. Но, по примеру остальных, тоже поднялся на ноги.
* * *
Однажды мне пришлось перейти вброд горную речку. Ледяная вода, порой по грудь, скользкие камни на дне. И бешеный поток, который так и норовил сбить с ног, и понести вниз по течению, чтобы со всего маху ударить о торчащие над поверхностью камни. А затем в другой, третий, четвертый… Чтобы вынести на отмель или берег уже бездыханное тело. Было жутко настолько, что едва удалось удержать себя от паники.
То, что я чувствовал тогда и сейчас, не входило ни в какие сравнения. Это был настоящий ад. Нет, не снаружи – внутри. Снаружи все оставалось по-прежнему. Удушающая жара, пот ручьем, на который охотно ложилась пыль, которой тут хватало с избытком. Но теперь ко всему этому добавились и внутренние ощущения. Когда вдруг наваливалась такая тоска, что хотелось выть, и рвать на себе волосы от полной безысходности. Наверное, наблюдай кто-нибудь нас со стороны, вид пяти обвешанных оружием мужиков, которые едва бредут, размазывая кулаками слезы на щеках, мог вызвать и удивление, и усмешку, и даже брезгливость.