Часа в два они вместе поехали в загс на Степиной «девятке», помытой в честь праздника. И не иначе как в честь праздника машина завелась с первого раза. У казенного дома уже стояли родители Юльки и полдюжины прочих родственников, две ее подруги и друзья Степы и Майя Александровна. А вскоре прямо с вокзала приехала Степина мама со своим мужем (они пять лет назад переехали в Питер). Когда регистраторша произносила привычные пафосные слова, Юля едва не морщилась от безвкусицы момента. Но вот Степа взял теплой рукой ее за руку — и банальность стала неважной, будто кто увернул громкость.
Через опущенное стекло машины вливался ветер, шины шумели по гравию, взвизгнули на повороте: «Ж-жена!» Еще поворот: «Ж-женаты!» На всей недлинной Гороховой пахло ягодным вареньем, которое варила соседка.
«Подвиньте стол. Да, немного влево. Мне сумку негде поставить, ведь не стану я ее класть на пионы, правда?»
Первой попросила передвинуть стол величественная Майя. Юлька открыла рот, чтобы предложить положить объемистый ридикюль куда-то еще, но не осмелилась. Степа крякнул, но тут же ринулся двигать. Затем, разумеется, оказалось, что стулья Юлиных дяди и тети слишком тесно придвинуты к яблоне. «Нет, если втянуть живот, я вполне помещусь…» Еще передвижка. Отчего место Юлиной матери въехало в клумбу нарциссов. Одна перестановка влекла за собой другую, как падение одной из костяшек домино заставляет упасть всю выстроенную змею. Наконец как-то устроились. Правда, стулья невесты и жениха втиснулись в куст малины… Степа обрывал ягоды и подсовывал их Юльке, перепачкал ладони и манжеты в малиновом соке… «Ем с руки», — вполголоса говорила Юлька. «Ой как мне повезло с женой», — причитал Степа. А потом она его кормила с руки малиной, а потом он уронил ягоду ей на платье, и сок из спелых пузырьков тут же брызнул красными точками на белое. Отвязавшийся от липы шар улетел в небо.
Нет, она бы не променяла свою свадьбу на любую другую!
Через день Степа заметил царапины на плече у Юльки. Где ты так? Ну как — малина… Степа был в рубашке и пиджаке, он не заметил. А на Юльке — платье с голыми плечами. И весь свадебный вечер малиновый куст колол ей ветками спину, царапал плечи. «Почему ты молчала?» — расстроившись, спросил Степа. Глаза у него стали виноватые, как у натворившего дел дворняги. Хотя он не был ни в чем виноват. И Юля не знала, что ответить ему. Почему она всегда молчит?
— Вот машина-бибизи! Метр едешь, два вези! — распевал Степа.
Он сидел за рулем своей «девятки», припаркованной во дворе, а на коленях у него сидел Яся. Точнее, Яся вертелся юлой у него на коленях.