— Скажите ему: твой отец напился, потому что волновался, как ты его примешь.
«Оправдания…» — подумала Юля, уставившись на пол в шахматную черно-белую клетку. Под соседним столом валялся шмат пирожного «Наполеон».
— Скажите: он все же твой отец, родная кровь, он о тебе заботился много лет, — продолжала Майя. — Надо быть снисходительнее.
Негромкая струнная музыка, звучавшая в кафе, напомнила Юле плеск воды, сегодняшний ее пролет над Канале Гранде. Вот бы сейчас — туда!
— Скажите: нехорошо это, лишать Ярослава общения с дедом… И так далее.
— Думаете, поможет? — вздохнула Юля.
— Попробуйте — и узнаем! — усмехнулась Майя. — Скажите, что все мы не вечны. Годы пролетят, не успеешь оглянуться. Это кажется, что впереди еще уйма времени, а на самом деле… нельзя это драгоценное время упускать, Степану нужно помириться с отцом сейчас. Разве не так? Разве вы не согласны?
Юля скрутила из салфетки бумажный рулет. Отхлебнула воды.
— Мне кажется, вы преувеличиваете степень моего влияния на Степу.
Майя Александровна зачерпнула ложечкой сливочную пену, сидевшую поверх кофе, с удовольствием съела ее, а ложкой указала на Юлю:
— Если вы будете говорить мягко и уважительно, как хорошая жена говорит с мужем, то Степа вас послушает.
Дальше увиливать было невозможно. Юля вернула на стол измятую салфетку и впервые прямо встретила взгляд орлицы.
— Я не хочу на Степу влиять. Не в этом. Это его отношения, ему решать.
— Вздор! — отрезала Майя.
Юля молчала. Нет, ты меня не запугаешь, и не надо сверлить меня гневным взглядом.
После паузы Майя Александровна заговорила уже более ядовитым тоном:
— Юля! А вы задумывались, чего лишаете своего сына? Вы, я уверена, уже заметили, что детей растить — дело недешевое. Сейчас вы хотите работать, вам нужна няня. Вы можете себе позволить хорошую няню? Или возьмете абы кого за пять копеек? Она будет день напролет болтать по телефону с подругами, а Ярослав будет играть в углу сам с собой, и хорошо, если чистый и накормленный! А если заболеет? Впрочем, какое «если» — дети всегда болеют! Правильные лекарства сейчас очень недешевы. Чтобы болел реже, его надо вывозить на море. Обязательно. Вы это осилите?
— К чему вы это все говорите? — Юля начала сердиться.
— Богдан, помимо всего прочего, никогда о семье не забывает. Он очень щедрый человек. В ваших, именно в ваших интересах, — с нажимом сказала Майя, — сделать так, чтобы Степа с Богданом помирился.
— Нет, спасибо, мы сами вполне справляемся! — подскочила на стуле Юля.
Майя Александровна посмотрела на нее, как на дурочку.
— Неужели? Я ведь знаю, как вы справляетесь. Прежде вы и Степа вдвоем жили на две зарплаты. Хотя, учитывая, сколько вы получаете в музее, верней сказать: вдвоем на полторы. Теперь вас стало трое, но вы, Юля, о презренных финансах не задумываетесь. Вы мчитесь в свой музей, служить за копейки искусству, и предполагаете, что будете жить так же гладко, как раньше. Вы думаете, Яся будет расти аки голубь, затраты только на пшено?