— Милый мой Толя… — Майя подняла бокал, чокаясь с невидимым собеседником, — я жалею только о том, что ты не остался здесь подольше. Ты бы держал сейчас меня за руку. Мы сохранили бы наш уговор: друг другу не врать. Я бы тебе не врала про свой рак, а ты мне не врал бы про мои шансы…
Утро на балконе затягивалось. Солнце поднялось выше, дзинькнула в дверь домработница, загудел пылесос, загремели на кухне перемываемые тарелки, а Майя вынесла себе на свежий воздух кофе в фарфоровой чашке с кобальтовыми розами, бутерброд и одну из любимых книг — не читать, а перечитывать, не погрузиться, а только приблизить лицо к воде, коснуться кожей иного, более дерзкого, яркого и смешного мира, а затем вернуться в сейчас — где июньский ветер, день рождения внука, и он скоро придет, потому что она добилась своего, пусть и дорогой ценой… но на весах последних дней гордость не тяжелей гагачьего пуха.
— Милый мой Толя, как у вас с кофе? Я без кофе не проживу, предупреждаю заранее.
Домработница ушла, оставив после себя повсеместный блеск и слабый запах чистящего средства. Майя распахнула везде окна, в гостиной придирчиво оглядела накрытый стол (закуски, блеск серебра, льняные салфетки сложены углом, винные бутылки вытянули чернолебединые шеи) и переместилась в спальню, где ее ждало отглаженное платье. Дынно-желтое, с еле видным узором, шелковое, с отложным воротником. Будем честны, в юные года таких сказочных нарядов она не носила… Нон, же не регре: у молодости другие украшения. Зато сейчас она наденет карминовые туфли и гранатовое ожерелье в два ряда, четкими линиями и ясными цветами нарисует лицо и будет — огонь-дама! В летах, со средствами и с характером, а еще — с планами.
— Милый мой Толя, к чему торопиться? Давай отложим встречу лет на пять.
Еще сорок минут — и сборы закончены. Капля духов за ухо. Именно. Ведь сегодня торжественный день. И дело не в том, что единственный внук стал на год старше, дело в том, что он наконец стал мудрее. Потому что она, Майя, достучалась до него. Что бы они делали без нее, эти два остолопа? Но сегодня помирятся. Богдан и Степан, ее сын и внук.
В два, за час до назначенного времени, все было готово. В три ее, задремавшую, смотревшую золотой легкий сон, разбудил звонок в дверь. Степа с Юлей конечно же. Точность — вежливость королей, но вы, дорогие мои, могли бы прийти пораньше и предложить помощь! Разумеется, только для того, чтобы я сказала: не требуется, я со всем управляюсь сама… Но предложить стоило бы.
— Это вам!
За дверью оказалась Инга, пухлая и улыбчивая, немедленно вручившая Майе букет тугих, сизых тюльпановых бутонов. Майя благосклонно приняла цветы и провела бывшую учительницу Степы в дом.