Расстроившись, что ее тайного друга нет в городе, Таня поспешила к Туче, человеку, который уж точно мог разобраться и помочь. Туча знал о взрыве. Но Таня не могла отказать себе в удовольствии повторить животрепещущие подробности еще раз. К ее глубокому стыду, взрыв не перепугал ее, а разозлил и обрадовал. Разозлил потому, что это было досадной и гнусной неприятностью. А обрадовал потому, что жизнь перестала быть скучной и вновь заиграла яркими красками, как играла когда-то — давным-давно.
— И произошло это аккурат после того, как я заявилась в «Рай» спросить про убитого, то есть... Ну, ты понял, того актера, — резюмировала рассказ Таня. — Такое впечатление, что мой интерес кому-то очень сильно не понравился. Но и так же понятно, что все эти массовые убийства со смертью убийц — не просто так.
Но Туча ничего не говорил. Он уставился в панорамное окно на море и, легонько выбивая дробь по спинке кресла костяшками пальцев, молчал.
— Что ты молчишь? — рассердилась Таня наконец. Вот такой реакции от своего друга она точно не ждала.
— То, за шо скажу, тебе может не понравиться. Так за шо воздух трясти? — мрачно отозвался Туча.
— Нет, ты уж говори, раз начал! — Таню злила вечная дипломатия ее друга. Она отдавала должное тому, что благодаря этой ценной черте характера Туча смог держать в узде почти весь криминальный мир, по крайней мере, заставить бандитов хотя бы договариваться между собой. Но это было совсем не то, чего ждала она от него сейчас. Ей хотелось ясности. А ее не было.
— Поезжай домой, отдохни, — вздохнул Туча.
— Ты издеваешься? — Таня сжала кулаки. — Туча, я же пытаюсь сказать, что у меня беда!
— Да то не беда, — снова вздохнул Туча, — так, шкварки... За такое.
— Ладно, — Таня была настроена очень решительно, — говори немедленно! Кулаками из тебя слова выбивать?!
— Ой! Держите мои тапочки! — хохотнул Туча. — Не бей меня киця лапой, бо я вдарю тибя шляпой! Ой, шоб ты мине здорова была и не чихалась, Алмазная!
— Говори! Кому я соли насыпала на хвост? Чигирю? Пауку? Туча, ты же знаешь! Ну, говори, кто!
— Ну, может, кое-что тебе и скажу... — Туча вздохнул в третий раз. — Ладно, доболтала. Так вот. Только за двое тебя подшмалить могли. Только двоим за то причины получают. Паук. Ну, ты сама знаешь за то. Под Паука Зайдер копает, Зайдер до тебя ходил. Под Паука муж твоей подруги Цили копает, чекист, а кто до тебя Циля, уся Одесса знает. Под Пауком солянки на Пересыпи, где твоя фифа докрашенная, Фира из Оперного, под Соляком держит «Рай». Паук — да, за такое мог. Он. Но есть еще второй.