– Добрый вечер, – вежливо обратился я к мужчине за стойкой регистратуры.
– Скорее уж ночь, – устало вздохнул он. – Что тебе нужно, мальчик?
– Доложите начальству, что прибыла мадам Zaz из Парижа.
– Э-э?!
– Да, она карлица. – Я сдвинул брови и чуть добавил металла в голос: – Но полагаю, это не повод смотреть на неё как на ребёнка, она преподаёт в Сорбонне, имея звание профессора. Уверен, вы об этом слышали?
– Ну… э-э… да, что-то такое слышал, – очень осторожно начал мужчина, но я перебил его:
– Говорите смело, профессор не знает английского, не учила из принципа, хотя говорит на двенадцати языках. Я её переводчик в Британии.
– Но ты… вы… так молоды?
– Мадам Zaz предпочитает мальчиков.
Мужчина за стойкой охнул, сделал понимающее выражение лица и позвонил в колокольчик.
– Я доложу о вас главному врачу, вы можете подождать его в конференц-зале.
– Само собой.
– C’est des saucisses, un carburateur, un croissant, est l’amour[4], – по-французски пропела Кристи, делая грозные глазки и возмущённо топая ножкой.
– Чего она, профессорша, хочет?
– Она напоминает, что приглашена на симпозиум по теме распространения лисьего бешенства, – терпеливо перевёл я. – Будьте добры доставить месье Ренье в тот же зал.
– Но он опасен.
– Так спеленайте его, как младенца! Вас надо учить, как удерживать опасных сумасшедших?!
Мой собеседник за стойкой регистратуры впервые позволил себе пренебрежительную ухмылку. Он явно знал как…
Через пару минут двое дюжих санитаров в белых халатах со всяческим пиететом сопроводили нас в зал заседаний и симпозиумов. Прямоугольное помещение, с двух сторон ряды стульев, у окна небольшая трибуна для выступающих, а в центре металлический стол с жутковатого вида ремнями для фиксации особо буйных психов.
– Ты помнишь, что делать? – по-французски спросил я.
– Бить ногой! – нежно улыбнулась племянница дворецкого.
Я на минуточку подумал, что не такая уж она и вредная девчонка. Наверняка бывают и хуже. Просто в школе для мальчиков не учат обращению со «слабым полом», исключая, конечно, положенное для любого джентльмена уважительное отношение к матери, бабушке или тётушке.
О девчонках мы знали одно – их нельзя бить. В принципе нельзя. Это табу. Всё. Однако именно сегодня мне вдруг впервые показалось, что этих «знаний» явно недостаточно. То есть, получается, с девочками можно ещё и дружить? Крамольная мысль…
Несколько минут спустя те же двое санитаров ввели в помещение по горло укутанного простынями Лиса. Практически сразу же вслед за ним ворвался невысокий тощий крыс в белом халате и в очках с толстыми стёклами. Говорил он, словно горохом сыпал, очень быстро и с пришепётыванием.