В вестибюле гостиницы я сразу же лицом к лицу столкнулся с репортером Афоней. Он только что вышел из дверей ресторана и был слегка возбужден… И он засуетился, засыпал меня вопросами. Его интересовало все: давно ли я здесь? И зачем? И что я собираюсь делать в дальнейшем?
Я отвечал неохотно. Мне хотелось побыстрее от него отделаться. Ведь этот парень был тесно связан с местной милицией! И, кто знает, может быть, именно ему и принадлежали некоторые доносы…
Но все же мне пришлось, соблюдая традицию, пройти с ним в ресторан и выпить там по стаканчику — за встречу.
Затем я поднялся к себе в номер. Сел на кровать. И только тут почувствовал, как я устал! Надо пораньше лечь, решил я, получше выспаться… И завтра чуть свет в дорогу! Самое главное, вовремя смыться…
И только я так решил, в дверь постучали. Я отворил ее. И отшатнулся, отступил на шаг.
У порога, посмеиваясь, стоял мой давний знакомый — старший лейтенант Хижняк. Впрочем, теперь он имел уже другое звание. На его плечах поблескивали новенькие золотые капитанские погоны.
Он был не один. За его спиной маячила какая-то штатская фигура в меховой шапке и шубе… И я подумал с беспокойством: вот сволочь Афоня! Уже успел настучать, навел мусоров…
Однако деваться было некуда; я изобразил улыбку и сделал приглашающий жест:
— Заходите. Прошу. Вас, капитан, надо, я вижу, поздравить с повышением…
— Так же как и вас — с успехом! — весело откликнулся Хижняк. — Я ведь следил по газетам за ходом Всесоюзного совещания, читал ваши стихи… Недурно, да. Недурно.
Он прошел в комнату. И спутник его за ним. И капитан сказал, кивнув в его сторону:
— Познакомьтесь — товарищ Никишин!
Никишин был грузен, седоват и далеко уже не молод. Пожимая его пухлую, мягкую руку, я спросил:
— Вы из одного отдела?
— Да не совсем, — проговорил тот уклончиво. И сейчас же Хижняк сказал.
— Товарищ Никишин из КГБ.
— Ого! — сказал я. — Так значит, дела серьезные?
— Да вы не пугайтесь, — подмигнул мне Хижняк. Он расстегнул шинель и уселся, развалясь, на диване. — Что это вы такой нервный… Должен сказать, что товарищ Никишин — большой знаток литературы! И он так же, как и я, является поклонником ваших стихов.
— Ах вот как, — пробормотал я, — что ж, встреча со знатоками — дело приятное… Но все же, я полагаю, вы явились не только ради стихов?
— Вы правы, — помедлив, сказал Хижняк. — Не только… У меня есть и кое-какие другие вопросы.
— Какие же?
— Да вот хотя бы… — Он порылся в боковом кармане. И вынув оттуда какую-то фотографию, протянул ее мне. — Что вы об этом скажете?
Я взял фотографию и с изумление узнал в ней старый снимок моей очурской машины; тот самый снимок, который сфабриковал когда-то покойный Ландыш. Тот самый, при помощи которого меня пытались шантажировать…