— Карточка знакомая, а? — спросил Хижняк.
— Да, кажется. Вы ее нашли у Ландыша?
— Нет, — сказал капитан, — не у него.
— А где вы ее достали?
— Ее дала Клава. Сестра Ландыша… Так называемая сестра… Вы ведь с Клавой старые друзья?
— Друзья? — повторил я с усмешкой. — Что вы, наоборот.
И невольно голос мой дрогнул. Я ощутил приближение опасности. И понял, что вот тут, наконец-то, меня настигла Клавкина месть.
— На последнем допросе, — сказал Хижняк, — она рассказывала о вас любопытные вещи.
— Да что она может рассказать? — воскликнул я. — Все это ложь! Она давно пыталась меня как-то соблазнить, прибрать к рукам, использовать. А когда это не вышло, решила мне мстить. И вот сейчас… — Я вдруг запнулся. Перевел дух. И спросил негромко:
— Вы говорите — на последнем допросе… Она, стало быть, арестована?
— Да. Ее задержали в Абакане еще в ноябре.
— Так в чем же дело? Устройте нам очную ставку!
— К сожалению, не могу, — развел руками Хижняк. — Две недели назад случилось несчастье. Она умерла. В абаканской тюрьме.
— Как умерла? — спросил я с глупым видом. — Совсем?.. То есть я имею в виду, что с ней произошло? Заболела, что ли?
— Нет, повесилась, — сказал он, поджимая губы, — или ее повесили… История, в общем темная. Ее ведь задержали без моего ведома! И поместили в ту тюрьму, где находится Ванька Жид… А делать этого было нельзя.
— Так Ванька жив? — спросил я обрадованно. — Он, кажется, был ранен…
— Вылечился, — небрежно сказал Хижняк. — Но освободится он теперь не скоро; его ждут самые далекие заполярные рудники… А, впрочем, мы отвлеклись. Поговорим-ка о вас.
Он отобрал у меня карточку, прищурился и щелкнул по ней ногтем.
— На основании вот этого фото и показаний Клавдии Ландышевой я могу теперь ходатайствовать перед прокурором о возбуждении против вас уголовного дела.
В этот момент Никишин сказал, тяжело шевельнувшись на стуле:
— Ну, ну, зачем же так? Молодой человек, возможно, ошибся, наделал каких-нибудь глупостей… Но у него, я верю, еще не все потеряно.
— Но я все-таки хочу, — резко проговорил Хижняк, — чтобы молодой человек отчетливо понял, что ему грозит!
— А я не совсем понимаю, — сказал я, — что же вы мне инкриминируете?
— Соучастие в бандитизме.
— И у вас есть веские данные? — я вспомнил беседу с Мироновым и добавил: — Кроме доносов…
— Так вот же, вот!
Хижняк потряс фотографией. И спрятал ее в карман.
— Но это же дешевый трюк, — отмахнулся я. — Снимок был сделан для шантажа! Меня попросту обманули… И есть свидетели, которые могут это все подтвердить!
— Какие свидетели? — нахмурился Хижняк. — Откуда?