Пионер, 1949 № 11 (Журнал «Пионер») - страница 18
- Правильно сделал, - сказала я. - Мириться с подлостью нельзя.
- Напишите: «Длинный обоз медленно двигался по пыльной дороге, возы скрипели и покачивались». Разберите по членам предложения.
Игорь Соловьёв беспомощно глядит на доску: запутался.
- Нарисуем схему, - предлагаю я. Соловьёв стал медленно водить мелом по доске.
Какие неровные, неуверенные линии… прямоугольник совсем кривобокий. Может быть, это потому, что он волнуется?
- Сотри и перерисуй. Небрежно получилось. Опять те же кривые, неряшливые линии.
- Возьми линейку, - сказала я.
Но и линейка мало помогла: схема была начерчена плохо.
- Садись. Валя Лавров, к доске…А перед самым звонком я сказала:
- Соловьёв, останься, пожалуйста, после уроков.
. Все внимательно смотрят на меня: «Зачем? Что случилось?». Горюнов и Гай смотрят особенно напряжённо, Ваня - с тревогой, Соловьёв - недоумевающе.
Как только мы остаёмся одни, я, не боясь ошибиться, говорю Соловьёву:
- Неужели тебе приятно, когда тебя хвалят за работу, которую сделал другой?
- Это вам Горюнов сказал? - быстро спрашивает он вместо ответа.
- Нет, я сама поняла… Ты.рисуешь неважно, а твоя карта нарисована прекрасно.
Он мнётся, теребит галстук:
- Мне Выручка сам предложил. Говорит: «Давай я тебе нарисую». А мне некогда было. Вот он и нарисовал.
- Это было только одни раз?
Опять долгое молчание. Игорь колеблется:
- Н… нет, не один.
- Часто?
- Всегда, когда надо рисовать. Опыты по ботанике. Контурные карты Алексею Ивановичу. И вот эту… древнюю Грецию…
Я внимательно смотрю на него. Он низко опускает голову.
- Не стану объяснять тебе, как это скверно. Ты и сам прекрасно понимаешь. Неужели тебе не стыдно было перед товарищами, когда тебя хвалили за чужую работу?
- Никто не знал. Только Горюнов и Гай. И Кирсанов, наверно, догадался.
- А Горюнов откуда знал?
- Он научил Выручку писать нормальным шрифтом и ещё научил раскрашивать карты так, чтобы получался ровный цвет. Выручка и себе и мне так делал. Горюнов увидел и говорит: «Это ты не сам рисовал». А какое ему дело?
- Почему же ты тогда не сказал? Помнишь, когда Селиванов разбил аквариум, он сам пришёл и повинился. А ты что же, боялся наказания?
Снова долгое молчание.
- Совестно было, - говорит наконец Игорь.
На следующий день первых двух уроков у меня по расписанию не было. После звонка, на большую перемену я вошла в свой класс и… остановилась на пороге. У ребят чуть ли не драка: все кричат, машут руками. Первое, что мне бросается в глаза, - встрёпанный и красный Борис, побледневшее, злее лицо Соловьёва и полное решимости лицо Толи.