Приоткрыв сверток с одного угла, Олив опять останавливается:
– Я тебе не говорила, но ты уже мой друг.
– Я знаю, – с улыбкой отвечает Энни. – Такие вещи говорить не обязательно. Настоящие друзья и так понимают, что они друзья.
Девочка, кивнув, отрывает большой клочок бумаги.
– Ух ты! – Она бросает сиреневую обертку на землю и приподнимает коробку. – Бинокль! – Повернувшись к Энни, она с надеждой спрашивает: – Этим мне можно играть?
– Можно.
Наконец-то коробка открыта. Энни, смеясь, цепляет к биноклю ремешок и надевает его на шею Олив.
– Подожди еще немножко.
Пока Энни снимает с линз крышечки, Олив нетерпеливо ерзает. Потом подносит бинокль к глазам и направляет на небо. Проходит несколько секунд. Девочка сердито топает и хватает Энни за руку:
– Нет! Где? Где она! Поехали! Нам нужно на Эйфелеву башню. Скорее!
Энни смотрит на часы: Рори пригласил ее на обед, но времени еще полно. Она встает и, подобрав разбросанную бумагу, говорит:
– Ладно. Эйфелева башня так Эйфелева башня. Только в прошлый раз тебе там не понравилось.
– А теперь понравится. У меня есть это. – Олив похлопывает бинокль. – И сверху я увижу маму.
Сидя рядом со своей воспитанницей в такси, Энни не находит себе места от беспокойства. Девочку ждет огромное разочарование.
– Может, лучше домой? Поиграем в «Змеи и лестницы»?[17] А на башню как-нибудь в другой раз?
Олив и слышать ничего не хочет:
– Ты обещала!
Действительно Энни обещала. Черт ее дернул!
– Видишь ли, – говорит она, – этот бинокль еще совсем новый. Он пока не научился как следует работать. Прежде чем в него можно будет смотреть очень далеко, должно пройти несколько лет. Так мне продавец в магазине сказал.
Олив не реагирует. Ее личико неподвижно, как гранит.
– Не отдам тебе бинокль. – Она прижимает подарок к груди. – Он мой.
Поднимаясь в лифте на смотровую площадку третьего уровня, Олив беспокойно переступает с ноги на ногу. Ручки сжимают бинокль, висящий на шее. «Давай быстрее!» – бормочет она, обращаясь к подъемнику.
Как только двери открываются, девочка выскакивает и бежит к парапету верхнего этажа башни. Энни пытается ее удержать:
– Осторожнее!
Прислонившись к ограждению, Олив нацеливает бинокль не на красивые улицы и не на реку, а прямо на небо, которое теперь ничем не заслонено. Энни понимает, что невольно обошлась с девочкой жестоко, но не знает, как спасти положение, и потому просто стоит и смотрит, затаив дыхание. Может, помочь Олив настроить фокус? Пожалуй, будет только хуже. Девочка опускает бинокль, изучает его, потом поднимает опять:
– Он не работает! Я… я не вижу маму!