В ее дрожащем голоске слышится отчаяние. Слезы того и гляди брызнут из глаз. Энни уже провела с этой девочкой немало времени и многое от нее стерпела, но до сих пор ни разу не видела, как она плачет.
– Можно я попробую? – Энни опускается на корточки и протягивает руку.
Олив, не обращая на няню внимания, продолжает бесплодный поиск:
– Ну где же она? Этот глупый бинокль сломался!
– Детка, я старше тебя, мои глаза сильнее твоих. Может, у меня получится?
Проходит минуты три, прежде чем Олив, у которой уже трясется подбородок, неохотно снимает с шеи ремешок и пихает бинокль в руки Энни:
– Он не работает!
– Гм… Сейчас посмотрим…
Энни с преувеличенной тщательностью подкручивает колесико и протирает линзы краем рубашки.
– Ты ищешь на небе Кристен? – спрашивает Олив, когда она наконец-то подносит прибор к глазам.
Энни становится трудно дышать. До сих пор, глядя в бинокль, она не искала сестру – ни на небе, ни на земле. По сути, она прекратила поиски после того, как они с Рори обзвонили гинекологические кабинеты. Нет, Энни не перестала думать о Кристен. Просто она боится потерять надежду, если продолжит искать.
– Да, – кивает она, подыгрывая Олив, и водит биноклем из стороны в сторону. – Но небеса очень далеко. Какая жалость! Не вижу!
– Но ты ведь знаешь, что твоя сестра там? – спрашивает Олив с такой надеждой, что Энни с трудом сдерживает слезы.
Она сглатывает ком в горле:
– Да, знаю. Как бы мне хотелось ее увидеть! Я очень по ней скучаю.
Олив прикусывает губку:
– Моя мама тоже там, наверху. Может, ты ее поищешь?
– Сейчас попробую, – Энни сдвигает бинокль влево. – Так-так…
– Ты ее видишь? – спрашивает Олив, дергая няню за рубашку.
– Я вижу прекрасное облако.
Девочка нетерпеливо прыгает:
– Что на нем?
– На нем много счастливых людей, а еще ярких цветов и красивых животных.
– А мою маму ты видишь? У нее волосы, как на фотокарточке!
– Подожди-ка! – Энни опять подкручивает колесико. – Кажется, да… Точно! Вот она!
– Где?! – вскрикивает Олив. – Что она делает?
– По-моему, танцует… и смеется. У нее в руках фотография.
– Моя?
– Ага. Твоя и папина.
– Мама смотрит на нее?
– Да. И рассказывает о вас своей подруге.
– Они там могут разговаривать?
– Конечно! Твоя мама счастлива – это точно!
Девочка ударяется в слезы, которых еще секунду назад ничто, казалось бы, не предвещало. Энни опускает бинокль, садится на корточки и обнимает Олив:
– Дорогая, не плачь. Все хорошо, детка.
Вместо того чтобы, как обычно, высвободиться, малышка утыкается лицом няне в шею.
– Ну чего ты? Все, все, моя милая. Твоя мама счастлива, – твердит Энни, гладя девочку по голове и чувствуя у себя на коже горячую влагу слез.