– Атаман иховый, не иначе, – подал голос безутешный отец, – шайка целая.
– Позвольте взглянуть?
Я развернул поданный городовым листок. Почерк Серы узнал сразу. «За Степана Осиповича! Не ищите меня».
– Ясно.
Полицейский кашлянул и осторожно осведомился:
– И что же вам ясно, молодой человек?
– Действительно, – подхватил Пан, – не томите, Ярилов!
– Мстить он отправился. Японцам. За адмирала Макарова Степана Осиповича. Давно грозился.
– Так где же его искать? – ахнул папаша.
– Не знаю. До Порт-Артура добраться не успел, наверное, но в том направлении.
– Это же надо, – восхитился городовой, – вот какие нынче пошли юноши! Охваченные, значит, патриотическим порывом. А вам, папаша, стыдно должно быть: родного сына за шаромыжника почитаете, а он на войну рвётся! Герой! Драть его, конечно, надо всенепременно за принесённое волнение, но герой!
Сера забрался в воинский эшелон, спрятался в вагоне с лошадьми. Ссадили его в Нижнем, приняв поначалу за шпиона и передав жандармам; так что появился он только через две недели – похудевший, пропахший конским навозом и страшно довольный приключением.
Папаша настолько был поражён, что даже не выдрал.
* * *
Лето 1904 г., окрестности Санкт-Петербурга
Цвела сирень, в её пьяных ароматных кустах слышались поцелуи и хихиканье. Дачная молодёжь дружными ватагами то каталась на лодочках, то ехала узкоколейкой на танцы в соседний посёлок; гостивший у нас Серафим-Сера пользовался у девиц небывалым успехом, чему способствовали усы, владение гитарой и несколько романсов, которые Купец исполнял густым баритоном, исторгавшим трепет из нежных сердец. Немалую прибавку его популярности давали байки про путешествие на войну; Сера с каждым разом расцвечивал историю новыми подробностями, и теперь выходило, что ехал он не зарывшись в сено в лошадином вагоне, а в офицерском пульмане, где его принимали за храброго вольноопределяющегося. Появлялись на свет всё новые варианты изложения: теперь его снимали с эшелона не в Нижнем Новгороде, а в Екатеринбурге, Омске, Иркутске – словом, всё дальше в глубинах Сибири; и в деле принимал участие уже не пьяный папаша, а то ли сибирский генерал-губернатор, то ли некий великий князь, лично уломавший Купца вернуться к престарелому отцу, пребывавшему при смерти.
Думаю, через пару недель он доберётся в своих фантазиях до Порт-Артура и расскажет, как самолично сражался против микадо.
Восторженная публика внимала этим вракам, открыв от изумления рты. Мне Купец строго наказал:
– Ты уж, Ярило, не проболтайся, что мы только в пятый класс перешли. Все думают, что я восьмиклассник. А я тебе за это… с Лерой познакомлю, вот!