«Немедленно прикажу выкрасить, как только в базу придем», - подумал старпом.
Плескач крикнул Логинову:
- Погружайся! Пора!..
- Прекратить огонь!.. Все - в люк!.. К погружению! - зычно скомандовал Логинов.
И в тот же миг Евсеев ощутил сильный удар в грудь. Исчерченное цветными пунктирами трасс, багровое от пламени небо запрокинулось над его головой.
- Что со мной? - вымолвил Евсеев. - Неужели ранен?
Мимо него в зареве мелькали силуэты товарищей, спускавшихся в лодку.
«Не заметят впопыхах… Вдруг не заметят?» - подумалось Евсееву.
И ему представилось, что он сидит за столом у Жоры Сахаджиева и пишет письмо Наташе. Он пишет, а за дверцей рубки кто-то кричит: «Старпома - к командиру! Старпома - к командиру!..»
- Иду! - ответил Евсеев. - Иду!..
И снова открылось перед ним ржавое небо в багровых отсветах пламени и цветных каскадах трассирующих пуль. Открылось на миг и провалилось в черную, глухую темноту.
Глава десятая
ИСПЫТАНИЯ ПРОДОЛЖАЮТСЯ
Каждому, право, стоило бы посмотреть на моря Арктики, увидеть наши океанские приливы и отливы, обнаженные серо-зеленые северные берега!
Скалы, изогнув мшистые спины, припадают к морю, как гигантские животные, сбежавшиеся на водопой. Земля здесь, на первый взгляд, напоминает пейзаж луны - те же мертвые ребристые лунные цирки, льдистые озера.
Но эта мертвая земля тундры живет. Жизнь ее - гам птичьих базаров на скалах, робкие полярные цветы, путаный след песца на торфяных кочках и пугливые силуэты ветвисторогих оленей - неожиданна и прекрасна. «Ну что ты находишь тут красивого? - спросят иногда бывалого полярника. - Скалы да камни…» И не всегда сможет полярник объяснить это словами. Сердцем, всем существом своим чувствует он мужественную красоту Севера, радуется его величию. Даже в огне войны не раз любовались мы летним арктическим полуночным солнцем, причудливыми многоцветными красками моря, первозданным нагромождением береговых скал.
Скала над фиордом, на вершине которой расположились разведчики в ожидании «Северянки», была стрельчатой, поднятой ввысь, как готическая башня. Отсюда можно было видеть очень далеко.
Туркин устало продолжал наблюдать за морем. Время от времени он давал позывные. В такие мгновения все, напрягаясь, всматривались вперед, ища в море спасительный сигнал подводной лодки. Но ответа не было.
Пленный, по прежнему связанный, лежал за камнем. На него уже никто не обращал внимания.
Надя сидела около спящего Мызникова и тихонько напевала:
Нам доли даются любые.
Но вижу сквозь серый туман -
Дороги блестят голубые.
Которыми плыть в океан.