– Ну ладно, – сказала она. – Будем нечеловечески рациональны. Но Джек говорит, что она помнит атаку на Миллспорт. Как садилась в коптер в Алабардосе.
– Да, и это как-то противоречит теории о копии, сохраненной в разгаре битвы у Дравы, не думаешь? Ведь оба этих события произошли гораздо позже Нового Хока.
Видаура развела руками.
– А еще это противоречит идее, что она псевдоличностная начинка какой-то инфомины. По той же логике.
– Ну. Да.
– И что нам остается?
– В смысле – что остается Бразилии и банде с Вчиры? – язвительно спросил я. – Легко. Им остается в панике искать еще какое-нибудь крабье говно, которому почти ничего не противоречит и которое позволит верить дальше. Для полноценных неокуэллистов это довольно унылое положение вещей.
– Нет, в смысле – нам, – ее глаза на последнем слоге пронзили меня. – Что остается нам?
Я замаскировал разряд в животе, потерев глаза, повторяя жест за ней.
– У меня есть одна мысль, – начал я. – Может, и объяснение.
Дверь пиликнула. Вирджиния подняла бровь.
– Ага, и заодно список гостей.
Я бросил еще один взгляд на часы и покачал головой. За окном рычание пантер затихло до утробного урчания и изредка треска, с которым они разламывали хрящ в мясе. Я натянул штаны, взял, подчиняясь порыву, «Рапсодию» с прикроватного столика и пошел открывать.
Дверь сложилась и открыла вид на тихий и темный коридор. Там стояла женщина в оболочке Сильви Осимы, одетая, сложив руки на груди.
– У меня есть предложение, – сказала она.
Когда мы высадились на Вчире, было все еще раннее утро. Пилот-гайдук, которого Сиерра Трес выдернула из кровати – причем из своей, – был молодой и наглый, а угнанный скиммер оказался тем же контрабандным бегунком, на котором мы прибыли. Больше не скованный необходимостью казаться обыкновенной и забывающейся частичкой трафика Простора, явно желая впечатлить Трес так же, как он впечатлял сам себя, пилот довел скорость судна до упора, и мы домчали до швартовки под названием Причалы Солнечного Веселья меньше чем за два часа. Трес сидела с ним в кабине и подбадривала, а Видаура и женщина, которая называла себя Куэлл, оставались вместе внизу. Я большую часть поездки сидел в одиночестве на передней палубе, сдувая похмелье прохладным потоком встречного воздуха.
Как и подобает месту с таким названием, Причалы Солнечного Веселья посещали в основном большие скиммеры с групповыми турами из Ньюпеста и редкие просторомобили богатеньких подростков, украшенные плавниками. В это время дня места для швартовки было много. Что важнее, Причалы были меньше чем в пятнадцати минутах ходьбы от «Склепа Дзуринды Туджмана» на скорости, комфортной для хромоногой Трес. Когда мы оказались на пороге, они только открывались.