Нахмурился.
– Зачем ты так говоришь? Не рассказывай, что повелся на их бред.
Я помолчал.
– Не знаю.
– Не знаешь? Это что еще за гребанутая политическая философия, Так?
– Это вообще не философия, Тод. Это просто ощущение, что, пожалуй, с нас всех уже хватит. Пожалуй, пришло время подпалить этих сволочей.
Он наморщился.
– Не могу это позволить. Прости.
– Тогда почему просто не призовешь гнев Корпуса и не прекратишь тратить время?
– Потому что я, сука, не хочу, чтобы сюда ввалились посланники, – на его лице появилось внезапное краткое отчаяние. – Я сам отсюда, Так. Это мой дом. Думаешь, я сплю и вижу, как бы превратить Харлан в очередной Адорасьон? Очередную Шарию?
– Очень благородно, – Яд оторвалась от наклонных окон, подошла к столу и ткнула в инфополе. Вокруг ее пальцев заискрились красный и сиреневый цвета. – И какой план боя, мистер Совесть?
Его глаза забегали между нами, остановились на мне. Я пожал плечами.
– Вопрос логичный, Тод.
Он колебался. Мне вспомнилось, как пришлось отдирать собственные онемевшие пальцы от троса под марсианской крепостью в Текитомуре. Он сейчас отпускал преданность чрезвычайным посланникам длиною в целую жизнь, и мое отозванное членство в Корпусе было слабым оправданием.
Наконец он хмыкнул и развел руками.
– Ладно. Вот тебе новости, – он ткнул в меня пальцем. – Тебя продал твой дружок Шегешвар.
Я моргнул. Тут же:
– Да ни хрена.
Он кивнул.
– Да, понимаю. Долг гайдуков, да? Он тебе должен. Но только, Так, тебе стоит самого себя спросить, кому из тебя он должен.
О черт.
Он увидел мою догадку и снова кивнул.
– Да, я и про это все знаю. Понимаешь, пару столетий назад в объективном времени Такеси Ковач спас жизнь Шегешвару. Но это сделали обе ваши копии. За стариком Радулом должок, факт, но, очевидно, он не собирается расплачиваться дважды. И твоя молодая и свежая версия только что на этой самой основе заключила с ним сделку. Этим утром люди Шегешвара взяли почти всех твоих пляжных революционеров. Взяли бы и тебя с Видаурой и деКомовкой, если бы ты не увез их по делам ранним утром на Полосу.
– А теперь? – последние упрямые ошметки цепляющейся надежды. Выжги их – встречай факты, с лицом, высеченным из камня. – Теперь Видаура и остальные тоже у них?
– Да, их захватили по возвращении. Их удерживают, пока не прибудет Аюра Харлан-Цурёка с отрядом зачистки. Если бы ты вернулся к остальным, куковал бы с ними в одной камере. Так что, – быстро дернувшаяся улыбка, поднятая бровь, – похоже, ты мне теперь торчишь.
Я позволил войти ярости – как глубокому вдоху, как растущему комку. Дал ей бушевать во мне, затем аккуратно затушил, как недокуренную сигару с морской коноплей, приберег на потом. Запри чувства, думай.