— Ты забыла о королевском указе о том, что любой, кто знал о возможных препятствиях к браку, должен сказать об этом?
— Да, помню…
— Гардинеру нужна не столько Анна, сколько я. Понимаешь, меня гложет мысль, что из-за меня Анна Эскью оказалась в Тауэре и попадет на костер.
— Анна стремилась пострадать за веру сама, для нее это путь в рай, Анну мало что держало в этой жизни, она даже отказалась от семьи.
— У меня тоже нет семьи. Его Величество на этом свете меня точно не держит!
— Но есть еще мы, понимаешь? Есть твои племянники, есть фрейлины, есть падчерица, есть, в конце концов, маленькая Джейн Грей, и Елизавета, и Эдуард… Мы не перенесем твоей гибели, а многие и последуют за тобой. Ты не одна, Катарина, а потому не имеешь права опускать руки и сдаваться. Ты должна бороться за свою жизнь! Твоя гибель будет означать нашу гибель.
Катарина подняла на сестру полные слез глаза:
— Прости, об этом я не думала.
Энн обняла ее:
— Потерпи, сестричка. Король не вечен, ему день ото дня хуже. И перестань добавлять в мази бабушкин порошок для заживления ран.
— Если Его Величеству не будет лучше от моих мазей, тогда мне прямой путь в Тауэр.
— Тогда хотя бы уменьши, чтобы чувствовал, что ты необходима как воздух. А еще намекни ему, что ты не против любовницы…
— Кому можно пожелать такой судьбы?!
— Той, что сама не против.
— Разве есть такие?
— Не хочу говорить ничего дурного, но есть. Посмотри на Кэтрин, она так и ест короля глазами.
— Кэтрин?! Да ты с ума сошла, Энн! Она его терпеть не может!
— Только в разговорах с тобой, а стоит тебе отвернуться, глазки твоей подруги направляются на Его Величество. И он смотрит на леди Уиллоуби с вожделением.
— Нет, Энн, только не она, Кэтрин не может не понимать, какой это кошмар — быть рядом с королем. Она умна и не пожелает моей судьбы себе.
— Возможно, не спорю, во всяком случае король на нее облизывается, как кот на сметану. А есть еще Мэри Говард…
— Но Мэри невестка короля!
— Дорогая, во-первых, ты прекрасно знаешь, что никакая она не невестка, потому что это и браком назвать было нельзя, к тому же когда это короля останавливали такие мелочи, как родство, да еще и некровное? Мне кажется, король просто не может выбрать между Кэтрин и Мэри, а как только выберет, от тебя избавятся.
— От меня избавятся раньше. Анна назвала мое имя…
— Анна никого не назвала. Гардинер лжет!
— Даже если не назвала, кто мешает ему сказать, что это произошло?
Королева снова залилась слезами. Если раньше ее жизнь зависела только от капризов короля и от его больной ноги, то теперь еще и от ненавистного епископа!