Катарина поняла, что король не готов к разговору на эту тему и пора переводить все в шутку:
— Вам это не грозит, Ваше Величество! Вы известный любитель оленины и кабаньего мяса!
— Морские водоросли… скажет тоже! Ха-ха-ха!
— Я рада, что шуткой подняла вам настроение.
— Ты умеешь успокоить боль и поднять настроение. Только не слушай больше никаких глупцов.
— Я буду слушать только ваши советы, Ваше Величество. Я рада, что могу облегчить вашу боль.
— Ты хорошая жена, Кейт, и у нас с тобой обязательно будут красивые, здоровые дети. Без всяких помощников и советчиков, сами справимся!
Генрих расхохотался, довольный своей шуткой, захотелось одарить жену чем-нибудь.
— Проси чего хочешь, Кейт.
— Ваше Величество, вы так добры ко мне, что я чувствую себя не вправе просить вас…
Перевязка ручками Катарины прошла, как всегда, легко, нога почти не болела, и счастливый король был готов обещать супруге все что угодно. Ну, почти все…
— Проси чего хочешь.
С Кейт легко, стоит только недовольно глянуть, и она отступает, да и ничего не просила до сих пор. Интересно, что же она все-таки придумала?
Катарина получила все драгоценности своих предшественниц, кроме, конечно, Катарины Арагонской, ее немногие ценности перешли по наследству к Марии. Носить то, что до тебя надевали погибшие женщины, не просто погибшие, а казненные, тяжело, она даже немало поплакала, но вида не подала, отказываться было бы безумием.
И ей самой король тоже дарил свои любимые крупные рубины…
— Ваше Величество…
— Кейт, мы договаривались, что, когда мы наедине, ты зовешь меня просто Генри, как я тебя Кейт.
— Да, Ваше Величество.
— Генри, Кейт, Генри!
— Да, Генри, — смутилась королева.
— Ну, Кейт, твой Генри слушает тебя. Скажи: «Генри, я хочу, чтобы ты подарил мне…» Что ты хочешь в подарок?
— Собрать всю семью под одной крышей… Генри.
— То есть?
— Вы же любите своих детей, особенно младших, которые очень хотели бы видеть вас куда чаще.
— Дети? Нет, дети это обуза! Да, я хороший отец, люблю детей, но поселить их рядом значит без конца думать о том, кто за ними присматривает…
— Я все возьму на себя.
— И забросишь меня самого? Перевязки придется делать врачам, и мне будет больно.
Она уже поняла, что он согласен, король разговаривал, словно капризный ребенок, выторговывая у матери как можно больше в свою пользу.
— Я обещаю все перевязки делать сама и сама же следить за жизнью и воспитанием детей. Генри, — Катарина произнесла это явно с напряжением, — ваши дочери, чудесные девочки, они не виноваты в прегрешениях своих матерей. Ведь вы же не отвечаете за своих родителей?