Оба сосуда выглядели довольно странно для претского подарка: выполнены хоть и изящно, но совсем не с шахской роскошью, и это уже был большой повод насторожиться. Не говоря о том, что по всем известным мне традициям претцы предпочитали дарить подарки в начале беседы, а значит, Ламилимал опять откопал нечто старинное и забытое. А я и о наших старых традициях слышала немногое, что уж говорить о соседских!
— Прах пса принадлежит его хозяину, и мой долг — вернуть его, — сообщил шах. Повинуясь новому его жесту, слуга нажал на какой-то элемент резьбы, ларец открылся подобно цветку — и я встретилась с остекленевшим взглядом черных претских глаз.
В ларце лежала отрубленная голова какого-то немолодого мужчины, на подбородке и щеках бурела запекшаяся кровь, веки были перекошены — одно полностью поднято, а второе полуопущено.
Не отдавая себе отчета в собственных действиях и не в силах оторвать взгляда от жуткой картины, я медленно поднялась на ноги. К горлу подкатила тошнота, в ушах гулко бухала кровь, перед глазами замелькали темные мушки. Ламилимал что-то говорил тем же скучающим тоном, но я не разбирала смысла слов, слыша лишь монотонный гул. По комнате поплыл удушливо-сладкий, пряный запах каких-то масел или благовоний, и это оказалось последней каплей: мой разум не выдержал подобного издевательства и предпочел спастись от действительности во мраке забытья.
Стьёль Немой
Оказывается, иногда очень полезно не уметь говорить. Потому что если бы я сумел высказаться, закончилось все если не объявлением войны, то грандиозным дипломатическим скандалом точно. И действием выразить собственные эмоции я в первый момент тоже не смог, потому что был больше сосредоточен на том, чтобы оценить состояние жены и аккуратно уложить ее. Хорошо еще, моей скорости реакции хватило, чтобы подхватить оседающую на пол женщину, а в просторной роскошной гостиной стояли не только кресла, но и традиционные низкие ложа.
Ну а бить шаху морду после было уже не с руки. Нет, эта идея по-прежнему казалась мне заманчивой и очень правильной с воспитательной точки зрения, но здравый смысл уже проснулся и строго напомнил о государственной важности, о личности сидящего в кресле павлина и неизбежных последствиях моих действий.
— Женщины, — презрительно проговорил шах, разглядывая Тию. — Низшие, глупые и слабые существа. Как женщина может чем-то управлять?
Желание забить все сказанные слова вместе с гнилыми традициями обратно в глотку претца стало почти непреодолимым. Ничего нового Ламилимал не сказал, он уже неоднократно высказывался в подобном ключе, но именно сейчас почти любые его слова злили до кровавой пелены перед глазами.