Из разрозненных ответов можно было понять, что Кирру получил серьезные раны, но кровью не истек. Еще несклько человек пострадали от укусов, хоть и не настолько серьезно. Мастер Глаас, выслушав жалобы, перемежаемые проклятиями, повернулся в нашу сторону, и крикнул:
-Ну, девка, ты хвалилась, что знаешь лекарское ремесло! Посмотри-ка, что там с руками Кирру! Ирну, забирай мальчишку в повозку. От вас все равно никакой пользы, так хоть глаза мозолить не будете…
Вскоре костер, в который подбросили дров, разгорелся пуще прежнего. На этот раз меня подпустили к огню ближе остальных – я осматривала раны разбойников, лихорадочно вспоминая все то, чему научил меня дядюшка Абсалом.Раны Кирру следовало зашить – чтобы понять это, не требовалось особых лекарских знаний. Робко сообщив об этом, я втянула голову в плечи, опасаясь подзатыльников, но, к моему удивлению, нашлись и игла, и чистые нитки. Разбойничье ремесло никогда не было делом спокойным, и, наверняка, им не раз приходилось штопать друг другу шкуры. Но вот в то, что этому делу обучена какая-то глупая девчонка, им не верилось: это без труда читалось на грубых лицах. Наверняка они считали, что я, рассказывая о своих умениях, просто набивала себе цену в глазах главаря, и поэтому, не таясь, посмеивались, глядя на то, как я нерешительно подступаюсь к ранам.
Однако уроки дяди не прошли для меня даром. Если я чего и боялась всерьез, так это того, что от боли Кирру в ярости так изобьет меня, что не поможет и заступничество мастера Глааса. Дядюшка не раз говаривал, что гнев пациента – худшая опасность, подстерегающая лекаря, потому лучшие из клиентов - те, что лежат в беспамятстве: ни с чем не спорят и рук не распускают.
-Не вздумай пнуть меня, слышишь? И даже плюнуть в меня не смей! – сурово предупредила я, глядя исподлобья на разбойника, морщившегося от боли. – Если твои раны не промыть, как следует, и не заштопать – можешь лишиться обеих рук! И, к слову, ты это заслужил - за то, что весь день лупил меня то по спине, то по уху!
-Если знаешь это дело, то начинай, а не болтай! – рявкнул Кирру, щурясь и вздрагивая от подступающей горячки. – Зашьешь справно, и я больше тебя пальцем не трону. Но если напортачишь – клянусь, что успею наподдать тебе пару раз до того, как расстанусь с руками. Эй, дайте мне фляжку, да такую, чтоб не на дне плескалось!..
Договор этот, хоть и был заключен на словах, немного успокоил меня. Вода, вскипяченная в котелке над костром, к тому времени уже остыла, и я занялась ранами, изо всех сил надеясь, что произвожу впечатление умелой знахарки. От усталости у меня в глазах все плыло, но Кирру, осушивший пару фляжек своих товарищей, остался доволен моей работой.