— Скажу тебе, доктор, откровенно, что случившееся явилось для меня полной неожиданностью: у меня ведь было нешуточное подозрение на участие в деле исчезновения молодого графа самого отца.
Лицо Путилина было угрюмо-сосредоченное.
— И если я прежде не тревожился за его жизнь, то теперь я уверен, что жизнь его висит на волоске. Это дело куда серьезнее дела об исчезновении сына миллионера Вахрушинского с «белыми голубями и сизыми горлицами».
— Как? Опаснее даже этого?
— Безусловно. Там, несмотря на весь ужас, который мог произойти с молодым человеком, он все-таки остался бы жив. А тут смерть, и наверное, лютая, мучительная.
— Прости, Иван Дмитриевич, но я не вполне тебя понимаю. Ты говоришь об опасности, угрожающей молодому графу с такой уверенностью, точно ты знаешь, где он находится.
— Да, я это знаю.
— Как?! Ты это знаешь?
— Еще раз повторяю, знаю. Знаю так же, как знал на второй день розысков, где находится молодой Вахрушинский.
— Так, ради бога, в чем же дело?
— В том, чтобы найти способ проникнуть туда, где он находится.
— Разве это так трудно?
— Поразительно трудно. Не забывай, что не всегда приходится иметь дело с наивными сектантами-изуверами из простолюдинов, или же из мещан — купцов российской закваски. Случается нарываться на дьяволов в шелковых одеяниях.
Я, каюсь, хлопал глазами.
— Всю эту ночь я выслеживал их.
— Кого? Этих дьяволов?
— Да. Среди них я заметил необычайное волнение: они, кажется, приготавливаются к кровавому каннибальскому пиру. В поисках я чуть не утонул в этой проклятой Висле… Однако я еле стою на ногах. Я засну на два часа, а затем мне придется прибегнуть к героическому средству.
— Ты думаешь обратиться к содействию властей?
Мой друг усмехнулся, отрицательно покачав головой.
— Нет, доктор, это было бы самое нежелательное. К этому прибегнешь ты, если… если со мной случится несчастье.
— Ну, что? — взволнованно спросил граф Сигизмунд Ржевусский Путилина, приехавшего к нему с условленным паролем «Рго Christo morior». — Но, боже мой, что с вами, ваше превосходительство? Вас не узнать… Вы ли это?
Перед магнатом стоял человек с круглым одутловатым лицом без бакенбард.
— Мои бакенбарды, до времени, спрятаны, граф, — усмехнулся Путилин. — Дело, однако, не в них, а в вашем сыне.
— Вы узнали что-нибудь?
— Да, кое-что и очень невеселое. Ваш сын в смертельной опасности.
Граф побледнел.
— Но где он? Что с ним?
— В точности я не могу вам этого сказать, да и некогда. Сейчас вы должны предпринять нечто.
— Я?
— Да. Садитесь и пишите письмо.
— Кому? — пролепетал совсем сбитый с толку надменный магнат.