— Вы это сейчас узнаете. Прошу писать, ваше сиятельство, следующее:
«Любезнейший падре Бенедикт! Чувствуя себя очень скверно, прошу Вас немедленно посетить меня.
Граф С. Ржевусский».
— Як Бога кохам, я ничего не понимаю! Зачем мне приглашать настоятеля N-го костела?
— Вы желаете спасти вашего сына? — резко проговорил Путилин, пристально глядя в глаза графу.
— О! — только и вырвалось у магната.
— В таком случае я вас попрошу беспрекословно следовать моим распоряжениям.
— Но что я буду с ним делать?
— Вы, разыгрывая из себя больного, настойчиво попросите его остаться в замке и провести с вами всю эту ночь… во всяком случае, до того времени, когда я приеду к вам.
— А… а если он не согласится, ссылаясь на свои важные нужды?
— Тогда вы употребите насилие над «святым отцом», то есть. попросту не выпустите его из замка, хотя бы для этого вам потребовалось вмешательство вашей челяди.
— Помилуйте, господин Путилин, вы требуете невозможного! — воскликнул испуганно граф. — Ведь это скандал, преступление, разбой. Какое я имею право производить насилие над человеком, да к тому же еще духовным?
— В случае чего, ответственность я приму на себя. Впрочем, если вам не угодно, мне остается покинуть вас.
— Хорошо! — с отчаянием махнул рукой старый граф.
Через час перед его замком остановилась карета, из которой вышел католический священник. Прошло минут сорок — и он вышел из замка обратно.
Очевидно, старый магнат не исполнил приказания Путилина.
Ночная процессия
Два багровых высоких факела и несколько зажженных свечей в церковных канделябрах тускло освещали странную процессию, двигавшуюся по мрачным, длинным коридорам. Тут царил такой зловещий густой мрак, что этого света едва хватало только на то, чтобы не споткнуться, не удариться о стены коридора.
Вслед за двумя фигурами в черных рясах шел высокий, худощавый человек, за ним, попарно, шесть лиц.
— Не думал я, что мне придется совершать это печальное путешествие, — раздался под мрачными сводами резкий, властный голос.
— Что делать, ваша эминенция. Sic Deus vult. Так хочет Бог.
— Осужденный предупрежден, что казнь произойдет сегодняшней ночью?
— Пока еще нет. Misericordiae causa… ради сострадания к юному безумцу-святотатцу час искупления rpеxa не торопились сообщать ему заранее.
И опять жуткое безмолвие, молчаливое шествие таинственной процессии.
Но вот пол коридора стал как бы покатым, словно он спускался вниз.
— Осторожнее, ваша эминенция, здесь так скользко, — послышались вкрадчиво-льстивые голоса.
Воздух сразу изменился. Повеяло невероятной сыростью, точно от болота. Пол стал влажным, откуда-то сверху падали крупные капли холодной воды.