— Я очень заинтересован этим делом, — задумчиво произнес великий сыщик. — Как тебе известно, мне ни разу не приходилось принимать участия в разрешении и проверке этой проклятой загадки человеческой жизни. Я сделал запрос минским властям. С минуты на минуту я ожидаю ответа.
Прошло несколько минут, и Путилину подали депешу.
Я следил за выражением его лица и заметил, как он вдруг побледнел.
— На, прочти! — подал он мне телеграмму.
«Сегодня, в два часа дня, во дворе дома еврея Губермана, в люке выгребной ямы отыскан труп исчезнувшей Евгении Сенюшкиной. Труп девочки весь изрешечен ранами-уколами ножа. Вся кровь выпущена, очевидно, в результате заколки трупа. Губерман арестован».
Когда я прочел это, ледяной холод пробежал у меня по спине.
Я молча поглядел на великого сыщика, но сказать ему ничего не успел, так как в эту секунду дежурный агент доложил:
— По экстренному делу, ваше превосходительство, вас домогаются видеть трое.
— Евреев? — быстро спросил Путилин.
— Да-с… — удивленно ответил тот.
— Впустите их, — отдал он приказ.
В кабинет вошли три господина, несомненно, евреи, что сразу можно было определить по их наружности.
Особенно обращал на себя внимание один из них — высокий симпатичный старик с длинной седой бородой, обрамляющей открытое, умное лицо. Это был настоящий тип библейского пророка. Он низко поклонился Путилину, равно как и два его спутника, и проговорил дрожащим голосом:
— Простите, ваше превосходительство господин Путилин, что мы дерзаем…
— Прошу покорно садиться, господа! — любезно пригласил великий сыщик. — Что привело вас ко мне?
— Страшное, необыкновенное дело… — взволнованно начал старик. — Мы явились к вам по поручению, которое получили телеграфом от барона Г., господина П. и господина В-го.
Старик еврей назвал три громких фамилии еврейских крезов-воротил.
— Изволили ли вы читать о таинственном исчезновении христианской девочки из поезда?
— Читал.
— Так вот, с быстротой молнии по городу Минску разнеслась весть, неизвестно кем пущенный слух, что это исчезновение — дело рук евреев, будто бы укравших ребенка. Весь город в панике. Озлобление христиан против нас ужасное. Того и гляди может разразиться погром. А ведь вам должно быть известно, какой это ужас — погром. Ни для кого из нас не тайна, какой вы великий человек, господин Путилин. Мы получили предписание обратиться к вам с горячей мольбой взяться за расследование этого дела. Только вы один, с вашей проницательностью, с вашей гениальной прозорливостью можете раскрыть эту тайну, можете снять с нас мрачное и гнусное обвинение, которое нас преследует столько лет, столько веков. О, господин Путилин, мрачная туча собирается над головой несчастного племени, и когда? В то время, когда мы собираемся встречать великий праздник! Сжальтесь над нами, возьмитесь за это дело — и наша благодарность будет безгранична. Оцените ее сами…