— Что?! — повернулся ко мне тоже побледневший Путилин.
— Я слышу запах синильной кислоты.
— А не этого? — указывая мне на огромный маккартовский букет, произнес ликующий Путилин.
Никогда в моей жизни я не видел такой светлой, радостной, торжествующей фигуры моего великого друга. Честное слово, он был бесподобен!
— Что это? — удивленно вырвалось у меня. — При чем тут этот сухой букет?
— Так что, по-твоему, он не может ничем пахнуть? — продолжал Путилин.
Я хлопал глазами.
— Подойди сюда и посмотри в таком случае.
Я бросился, вне себя от поражения, к Путилину. Он держал в руках вазу с маккартовским букетом.
— Смотри, смотри, доктор…
С этими словами он стал осторожно разбирать сухие цветы и… посредине букета, ловко замаскированный, мне бросился в глаза великолепный живой красный цветок. Это был дивный экземпляр растения из породы тюльпанов.
Казалось, он был сделан из воска, так были упруги, блестящи, плотны его листки.
Путилин поднес его к моему лицу.
— Нюхай!
Я отшатнулся.
Резкий, сладкий до приторности запах ударил мне в лицо.
— Хотя я и не профессор, доктор, но я тебе скажу, что это за штучка. Это страшная lilea indica foetida, аромат которой медленно, но верно убивает не только людей, но даже животных. Вот чем отравляется твоя пациентка!
Я бросился к больной. Теперь я знал, что надо было предпринять для оказания ей помощи.
Путилин спокойно стал разгримировываться.
Он снял парик и накладную бороду, которые преспокойно положил себе в карман, и обратился ко мне:
— Сейчас же поезжай за господин Беловодовым, а я пока объяснюсь с дядюшкой-опекуном. Вот его адрес. Вези его сюда.
Я быстро вышел из спальни, за мной — мой гениальный друг.
Он позвонил и явившемуся на зов лакею приказал:
— Попросите сюда барина!
Прошло несколько минут. Послышались шаги, в комнату быстро вошел Приселов, и в ту же секунду мавританская гостиная огласилась страшным криком испуга.
— Что это?.. Что это?.. Кто вы?.. — в ужасе пятясь от Путилина, с бледным, перекошенным лицом прохрипел элегантный негодяй.
— Я — Путилин, любезный господин Приселов. Не делайте мелодрамы, она вас не спасет. Я пригласил вас для того, чтобы объясниться с вами, сказать, что я нашел… мой брелок. Вы понимаете?
— Виноват… Я вас не понимаю… Что вам угодно? — стараясь оправиться от страшного смущения, пролепетал зверь-человек.
— Что мне угодно? Сказать вам, что вы — гнусный негодяй, убийца-преступник.
— Милостивый государь!.. — прохрипел Приселов, делая шаг по направлению к Путилину.
Путилин стоял, скрестив руки на груди.
— Вы мне еще грозите? Вы? Браво, это забавно, любопытно и нахально до чрезвычайности! Знаете ли вы, что я имею право сию минуту арестовать вас и одеть на ваши холеные руки железные браслетики?