Тут громыхнули за окном консервные банки, а из мирно шипящего приемника вырвался протяжный механический рев. Никита и Катя вскочили, зашарили во тьме фонариками. Пугала перед домом не было.
Обыскали сад, чертыхаясь и путаясь в ветках, несколько раз напугали друг друга до полусмерти и потеряли фонарик. Потом, когда солнце взошло, Никита отправился искать дальше, по улицам, а Кате пришлось вернуться. Уже подходя к даче, она увидела фигуру, знакомую каждому по картинкам в детских книгах: руки-палки, колышущиеся под ними лохмотья… Пугало вновь стояло под самым окном. Только выглядело оно как-то по-другому.
Катя схватила с земли камень и медленно обошла пугало по кругу. Ни одного подозрительного шевеления, а вот изменилось пугало здорово. Теперь у него была голова — туго набитый мешочек из наволочки. Голову украшала детская панамка с трогательными корабликами — знак того, что безликое чучело побывало там, где водится легкая и доверчивая добыча — человечьи детеныши. Консервных банок больше не было. Катя заглянула в слепое лицо под панамкой, от которого ощутимо пахло старой тканью, пылью, мышами. Позвала шепотом, не зная, как и обратиться-то:
— Эй…
И прислушалась, одновременно боясь и надеясь, что в доме зазвонит телефон, завоет радио. Главное, чтобы само не заговорило, чтобы наволочка не провалилась, превращаясь в яму беззубого рта… Пугало молчало, и тут Катя увидела еще одно украшение. Мелкие птичьи головки, оборванные вместе с шеями и рядком уложенные на истрепанную ткань пальто. Взъерошенные, слипшиеся от крови перышки, глаза, закатившиеся под нежные веки, и острые птичьи языки, торчащие из приоткрытых клювов. Воробьи, дрозды, овсянки — бесшабашная птичья мелочь. Садовые вредители, для борьбы с которыми и сделали пугало. А пугало сделало себе из них ожерелье.
Не сводя глаз с украшенной мертвыми головами фигуры, Катя метнулась за топором. И быстро, чтобы не успеть задуматься, не стало ли пугало теперь живым, срубила сухую палку — единственную ногу. Пугало рухнуло, всплеснув рукавами, и Катя снова замахнулась.
Вечером, когда Никита вернулся после тщетных поисков, расчлененное пугало покоилось в трех ямах на разных концах участка, а утомленная Катя спала в углу, уютно свернувшись на старом матраце. Никита не удержался и погладил ее, как дремлющую кошку. Сначала по щеке, потом по плечу, по бедру, которое просто само подвернулось. А потом почувствовал на себе ее взгляд.
— Дай поспать, — сонно и недовольно сказала она.
— Я его не нашел.
— Вернулось твое пугало. Красивое такое, принарядилось… Я его сломала и закопала. И чтоб больше никаких контактов, понял?