— Усов! — причитала Юки. — Усов! Убьет!..
Дэнчик привередничал — то ему тень не нравилась, то солнцепек, то земля неровная. С берега Сушки они ушли — там было сильно намусорено. Теперь вокруг был лес, изрезанный многочисленными тропками, негустой и мшистый.
Наконец нашли полянку, соответствовавшую представлениям Дэнчика об идеальном месте: ровную, поросшую мхом и тонкой мягкой травой, опушенную густым малинником и прикрытую от довольно злого уже солнца березами.
Оказалось, установить палатку не так-то просто. Дэнчик, заранее изучивший в интернете все инструкции, даже хотел еще раз погуглить, но сети не было. В конце концов, раза с четвертого, вместо малопонятной инсталляции у них получилась вполне себе палатка, только верх провисал, и осталась одна лишняя веревка.
Забравшись внутрь, Дэнчик открыл теплое пиво, и они пообедали мятыми и поплывшими, необыкновенно вкусными бутербродами. Сразу потянуло прилечь, отдохнуть, сонная лень разлилась по мышцам. Выяснилось, что одеяло всего одно, и они со смехом возились в тесноте, делили его, потом посерьезнели и деловито переключились друг на друга. Потом задремали.
Когда Никита влетел на участок председательши, Усов почти сбил прикладом замок с двери гаража. На нем, как собаки на медведе, висели Степанов с Андреем, остальные наблюдали за потасовкой с безопасного расстояния: кто с веранды, кто из-за забора. Все кричали, а Усов ревел, что перестреляет всех к чертям, если не отвяжутся.
Никита бросился в клубок дерущихся, оттолкнул кого-то и, почувствовав в руках холодную тяжесть ружья, изо всех сил дернул на себя. Боль разорвала низ живота и пах, а в мозгу, который словно отделился от орущего тела, мелькнула мысль — почему нет выстрела? Никита рухнул в шиповник вместе с ружьем и, миновав испепеляющий пик боли, страшно обрадовался: крови не было. Усов не стрелял, просто двинул коленом в пах. Но зато ружье теперь у него — победа…
Сломанный замок упал на дорожку, Усов распахнул дверь и шагнул внутрь. Никита забился в шиповнике, пытаясь встать. Сбежавшиеся дачники чуть его не затоптали. Они толклись в проеме бестолковым гуртом, не давая друг другу пройти. Раздался короткий крик — это Катя кричала…
Ослепительно-белая вспышка полыхнула в гараже, и поток раскаленного воздуха вырвался наружу, пригибая траву к земле. Дачники бросились врассыпную, закрываясь руками. И наступила полная тишина.
Стася проснулась от того, что ей хотелось в туалет. Сонная, почти не разлепляя веки, она выбралась из палатки, присела под кустик. Было очень тихо. Ни шороха, ни птиц, ни сухого древесного треска — странно было не слышать всего этого.