Дэн. Однажды вечером вся семья отравилась.
Эбби. Неужели не понимает, какой вред наносит курение ее здоровью?
Дэн. Блевали всю ночь. Не только я — мы все.
Эбби. Не могу я следить за ней каждую минуту.
Дэн. Нас всех отвезли на «скорой» в больницу.
Эбби. И я ничего не смогу поделать, если она курит где-то еще.
Дэн. Сальмонеллез. Голландский соус простоял на столешнице целый день.
Эбби. Мы должны ввести какие-то рамки.
Дэн. У отца была клиническая смерть. Она практически убила его.
Эбби. Не знаю, что на нее нашло.
Дэн. Им пришлось вновь запускать его сердце.
Эбби. Она знает, сколь вели риск.
Дэн. Мощности электрического разряда хватило бы, чтобы осветить половину Манхэттена.
Эбби. Она делает это только для того, чтобы позлить меня.
Дэн. Еле-еле привели его в чувство.
Эбби. Я не позволю ей курить в этом доме.
Дэн. Мама на кухне хуже атомной войны.
Эбби. Думаю, это Господь наказывает меня.
Дэн. Я чувствую себя Иовом.
Эбби(поворачиваясь к Дэну). Не знаю, что я сделала, чтобы заслужить такую мать.
Дэн(поворачиваясь к Эбби). Я тоже.
Свет гаснет, начинается семейное слайд-шоу.
Картина 3
Спустя несколько дней. Свет медленно зажигается: Эбби на кухне, вытирает и убирает тарелки, когда входит Клодия, в обтягивающих джинсах и белой футболки. На груди алый плюс. Эбби смотрит на нее, качает головой и отворачивается.
Клодия. Давай… скажи.
Эбби. Сказать что?
Клодия. О чем ты думаешь?
Эбби. О чем я думаю?
Клодия. Что мне не обязательно выходить из дома в таком прикиде.
Эбби. А тебе обязательно?
Клодия. Почему нет?
Эбби качает головой, подходит к Клодии, сжимает плечи, как ребенку, но, прежде чем начинает вычитывать мораль, улавливает аромат духов.
Эбби. Мама… это «Шалимар»?
Клодия. Божественно, правда?
Эбби. Мой «Шалимар»?
Клодия. Я просто… одолжила немного.
Эбби. Как это, одолжила?
Клодия. Подушилась здесь, подушилась там. Мне следовало спросить разрешения. Извини.
Эбби. Просто не могу в это поверить.
Клодия. Я куплю новый флакон, когда этот закончится. (Пауза). И вообще, не понимаю, почему мы не можем делиться.
Эбби. Речь не о новом флаконе. Я не понимаю, зачем ты это делаешь.
Клодия. Мне шестьдесят пять. Так что надо задействовать все резервы.
Эбби. Тебе это незачем. Мне придется нанять бухгалтера, чтобы вести подсчет мужчин, которые наведываются сюда.
Клодия. Это все «Шалимар».
Эбби. Ко мне «Шалимар» никого не притягивает.
Клодия. Он помогает источать… жажду жизни.
Эбби. Так ты это теперь называешь?
Клодия. А как ты это называешь?
Эбби. Если мне не изменяет память, когда я источала такую «жажду жизни», ты говорила, что это распутство.