Атаман Семенов приехал в Японию из Китая в 1922 году и сначала остановился в Нагасаки, после чего перебрался в Токио, тяготясь, по его собственному выражению, «праздностью жизни». В это же самое время в японской столице оказался бывший глава разведки армии Колчака Павел Рябиков, рекомендовавшийся как «представитель атамана Семенова»[231]. Следом в Японию прибывает и бывший подчиненный Рябикова Владимир Плешаков, а затем и его друг — Василий Ощепков. Оба при этом старые приятели адъютанта атамана — Стефана Сазонова. Одновременно на передний край борьбы с «дальневосточной белогвардейщиной и японским милитаризмом» — в харбинскую резидентуру ОГПУ направляется из Москвы активный участник операции по захвату Рейли и Савинкова, признанный специалист по выводу на советскую территорию белых лидеров Василий Иванович Пудин. Его атаман Семенов не мог не интересовать: само олицетворение антибольшевистских сил на Дальнем Востоке после гибели адмирала Колчака, символ борьбы против советской власти — какой громкий процесс над ним можно было бы устроить по аналогии с савинковским! И опять же золото. Семенов не раз заявлял во всеуслышание, что обладает правами на него. В ОГПУ не могли знать точно — правда ли это, но могли предполагать, что у Семенова существовал реальный шанс это золото у японцев получить, а возможность возвращения «бриллиантов для диктатуры пролетариата» всегда была для ОГПУ очень серьезным стимулом к решительным действиям. В результате вокруг беглого атамана завертелась карусель подозрительных личностей, бывших и действующих шпионов, стремившихся стать его секретарями и адъютантами.
Григорий Беседовский, бежавший на Запад, в 1926 году был поверенным в делах СССР в Японии. Позже он вспоминал: «Сверчевский (глава легальной резидентуры ОГПУ в Токио. — А. К.) заявил мне, что ему удалось вступить в контакт с атаманом Семеновым через одного из его адъютантов. Этот адъютант явился к Сверчевскому и заявил, что атаман Семенов склонен начать вести тайные переговоры с советским правительством о возвращении в СССР. Но он, Семенов, не хочет возвратиться как амнистированный преступник. Он желает возвратиться как герой… Сверчевский с восторгом рассказывал мне об этих переговорах. Он считал, что делает мировое дело, перетягивая Семенова на советскую сторону»[232].
Беседовского план Сверчевского не вдохновил: «…из японских кругов до меня стали доходить сведения, что семеновское окружение пускает слухи, что… вскоре предстоит сближение Семенова с Советским правительством и что Семенов сможет тогда… выхлопотать богатейшие концессии для японских предпринимателей на советской территории. Пока же под эти концессии семеновские адъютанты получают авансы у легковерных японцев… Я предложил Сверчевскому немедленно прекратить “переговоры” с семеновским адъютантом».