Можно верить или не верить Беседовскому, но, как представляется, на пустом месте историю с попыткой контакта семеновцев с представителями СССР он придумать не мог, и самое главное, ни к чему ему были такие фантазии. В свою очередь, адъютанты Семенова никогда не пошли бы на контакт без санкции атамана, а того никак нельзя было заподозрить в симпатиях к советской власти. Возвратиться в СССР, да еще с надеждой на какое-то мифическое влияние на большевиков? Это даже не риск, это самоубийство (Семенов решится и на это, но уже много позже). Другое дело, если бы ему, испытывавшему в то время серьезные трудности, кто-то — какой-то близкий и доверенный человек — подсказал бы такой вариант их решения: вернуться в Советскую Россию, приведя с собой японские капиталы (а лучше — привезя наличные), получив за это прощение, остаться на плаву, вернуться к военному командованию, остаться, в конце концов, настоящим генералом, пусть и красным, но с войсками, а не с судебными тяжбами. Японцев в таком случае можно и обмануть — не страшно. И этот «кто-то» должен был быть настолько убедительным источником информации для бывшего атамана, что тот согласился рискнуть. Но от кого могла исходить эта идея? И если от советских спецслужб, то почему о ней не знал резидент ОГПУ Владимир Сверчевский? Потому что и не должен был знать.
Во всех случаях развития событий по схеме операции «Трест» легальные резидентуры ОГПУ либо не принимали в них участия, либо это участие сводилось к минимуму. Выводом нужного лица на советскую территорию занимались агенты-нелегалы, к которым, по всей вероятности, относились и некоторые из круживших возле Семенова адъютантов. Курировать их мог человек с полномочиями из Москвы: например, все тот же Василий Пудин, находившийся в соседней с Японией Маньчжурии, или кто-то из его шефов. Однако Токио — не Париж, не Варшава и даже не Харбин. И сообщение с СССР здесь не такое интенсивное, и пропускные возможности у портов не те, что в Китае, и японская полиция работает совсем не так расслабленно, как французская или китайская, да к тому же видно любого иностранца буквально за версту. Тайно вывезти из страны человека, состоящего под надзором контрразведки, не так- то просто. Да, помощь резидента Сверчевского могла пригодиться, но вот только зачем он рассказал о «переговорах» Беседовскому? Загадка. Так или иначе, тайная операция стала достоянием гласности и была немедленно прекращена. Причем даже не очень понятно кем — ведь не Беседовский же мог запретить московскому эмиссару ОГПУ нелегальные контакты с представителями белой эмиграции.