— По виновнику торжества залпом, пли! — И сделал вид, что открывает бутылку.
Марья Андреевна вынула из буфета высокие узкие бокалы.
Поздно вечером Марья Андреевна рассказала Олимпиаде Андреевне о том споре, какой она вела с собой от имени сестры.
— Ты совершенно правильно изложила все мои мысли по этому поводу, — сказала Олимпиада Андреевна. — И я остаюсь при своем мнении.
Он шел левым плечом слегка вперед.
Книжный магазин был на другой стороне улицы за два квартала. Он сразу же перешел через улицу. И вдруг поймал себя на неожиданном наблюдении: прежде он переходил улицу лишь когда окажется против того места, какое ему нужно, а теперь — немедленно. Это была еще одна привычка, выработавшаяся в нем за три года: если что-нибудь нужно сделать — делать сразу.
Как всегда в воскресенье, Крещатик был заполнен празднично одетыми шумными людьми, которые шли не спеша, прогуливаясь, сворачивая в магазины, и Павлу, с его широкой походкой, приходилось все время извиняться.
— Простите… Извините…
— Извините, — обратился он к молодой женщине, которую совсем закрутил поток прохожих. И сейчас же заулыбался. — Здравствуйте!
— Здравствуйте, — ответила Лена.
— Вы, может быть, меня не узнаете?
— Да нет, вас трудно не узнать. — Лена вскинула голову, снова дивясь про себя росту Павла. — Я вас в эти дни вспоминала. Когда читала посвященную вам статью.
— А, — смущенно отмахнулся Павел. — А я, когда читал эту статью, вспомнил о вас. О том, как вы рассказывали про свое газетное дело…
Они продолжали путь вдвоем.
— Зачем только он ввинтил туда эту ручку? — сказал Павел. — При чем здесь «волшебная ручка»? Вы не подумайте — мне-то все равно. Но он этим Марью Андреевну обидел. В каком-то смешном виде ее выставил.
— Наоборот, — не согласилась Лена. — В статье Ермака Марья Андреевна выглядит очень располагающим к себе человеком. В жизни она показалась мне… как бы это сказать… суше, что ли…
Павел ускорил шаги.
— Давайте-ка нагоним эту пару, — предложил он Лене. — Это и ваш знакомый. Вы с ним встречались на стройке.
Они догнали невысокого молодого человека в ажурной шляпе и сером габардиновом плаще. Под руку он держал женщину чуть ли не на полголовы выше его, со светлыми, словно взбитыми, пушистыми волосами.
— Вася! — позвал Павел.
— Здорово! — обрадовался Вася. — А Наташу помнишь?
— Помню, — ответил Павел и обратился к Наташе: — А где ваша труба?
— Так это и кончается, — серьезно сказал Вася. — Задаешь девушке на улице, можно сказать, самый невинный вопрос, ничего плохого не имеешь в виду, а потом женишься на ней. Судьба, можно сказать. Первый человек, который выдерживает мое пение.