— Нельзя в своем отношении к человеку, особенно близкому человеку, исходить только из его способности к науке. Думаешь, я не вижу, как ты меняешься в лице, когда Павел поздно приходит. Потому что ты знаешь — он был у Софьи. Но не потому ты беспокоишься, думаешь, что Павел стал любовником жены твоего соседа и знакомого, а это аморально и подло. Нет. Ты боишься скандала. А так отношения Павла и Софьи тебя бы вполне устраивали. Тебя бы устроила близость Павла с любой женщиной… Любой женщиной, которая была бы второй после науки.
— Это неправда, — сказала Марья Андреевна, понимая, что это — правда.
— А Зина? За что ты ее так полюбила? Не за то ли, что она «наша», что она как мы?
— Зина — это другое дело…
Марья Андреевна услышала, как щелкнул ключ в замке, подумала — Павел — и еще быстрее задвигала щеткой пылесоса.
…— Я часто думала, — медленно сказала Зина, — что то, что называют «женской логикой», — это и есть рассуждения мужчин о вещах, на которые им по какой-либо причине не хочется смотреть прямо и просто…
Этот разговор начался еще в лаборатории, а сейчас они уже подходили к дому, и он все продолжался. Алексей знал, какого труда стоило Зине возражать ему. Но знал и то, что она не умеет соглашаться с тем, что кажется ей несправедливым. Это было для нее так же дико и бессмысленно, как если бы ей предложили отрезать голову и жить дальше без нее.
Она шла рядом с ним — близкая, родная, некрасивая, с маленьким лицом, с близорукими усталыми глазами, с крепкой, как веревка, сложенная вчетверо, верой в то, что главное в жизни — беспощадная правда.
— Павел такой же член нашей семьи, как ты, как я, как тетя. Я понимаю — дело не в «волшебной ручке». Я нисколько не хочу преуменьшать роли Марьи Андреевны и даже твоей. Но ведь Павел не попугай, которого выдрессировали. И прежде всего нужно говорить о заслугах Павла. Следовательно, очень хорошо, что о нем написали в газете. Хоть так. Хоть как о бабушкином внуке. И подумай, не самое ли важное, не самое ли лучшее, если он действительно сделал только первый шаг, а впереди у него будет еще много таких шагов?..
— Ты скажи мне прямо, — потребовал Алексей. — Ты думаешь, что я завидую?
— Я всегда говорю прямо. Во всяком случае — стараюсь… Да, по-моему, немного завидуешь, а главное — не доверяешь успеху, который достался слишком быстро и легко. Но может быть, ты подходишь к Павлу не с той меркой?
— Не знаю, — сказал Алексей. — Об этом еще нужно подумать.
Когда они вошли в квартиру, Алексей направил на Павла горлышко бутылки шампанского и скомандовал: