— Какого чёрта ты не сказала, что тебе плохо от таких нагрузок?! — свирепствовал он, отчитывая меня за глупость, а я смотрела на него большими глазами и ничего не понимала.
— Что такого в том, что я стараюсь? — похоже, этот вопрос поставил его в тупик, как и он меня своими нотациями. — Все же выполняют эти нормативы… — мою дальнейшую тираду прервал тяжёлый вздох командира, который опустился на койку, устало потирая переносицу.
Видимо, он понял мою позицию и причину, по которой я так стараюсь выполнить все предписание командования. Тех, кто плохо тренируется, выпускали на поле боя в первых рядах. Мне ещё есть к кому возвращаться.
* * *
С товарищами я не подружилась в первый день, да и в последующие тоже — из-за моего чрезмерного упрямства. Если я стану сильнее, то я смогу защитить свою сестру, и мне не придётся наблюдать за её смертью! Я не позволяю себе болеть, стонать от боли, жаловаться на тренировки или что-то ещё. Домой я всегда возвращалась с улыбкой на лице, рассказывая о своих подвигах, попутно играя с сестрой. Лейла только качала головой, тяжело вздыхая, и уговаривала оставить эту затею с военной карьерой. Я отмахивалась, говоря о том, что это важно, что хочу защитить их, а потом снова уходила в казармы.
Что касается всего остального? Наш командир человек суровый, но справедливый. Он всегда был в курсе дел отряда, строго наказывал за непослушание. И вдалбливал в нас знания, которые, несомненно, пригодятся нам на вражеской территории или вдали от штаба и товарищей. Некоторые ныли, падали посреди тренировок, пытались уйти из армии, но кто ж им даст? Мне же было всё равно.
Они — сироты, я тоже, но за моей спиной были те, за которых я несла ответственность. Смотря на мои потуги, генерал потихоньку привыкал к моему присутствию в штабе, хмурился, что-то орал в мою сторону, кажется, о моих мозгах и неуравновешенности, потом перестал, только бухтел, как старый дед, что в его двадцатник выглядело смешно.
Так незаметно жаркое лето сменилось прохладной сырой осенью, а затем и вовсе зимой. Тренировки перешли в спортивный зал и классы, в которых всё больше давали теорию. Самую разную, не всегда интересную, порой даже занудную, но мы всё слушали, записывали и старались понять после, сидя в комнате и обсуждая пройденные темы.
Как-то постепенно я стала негласным лидером. Совершенно неожиданно для меня самой, учитывая тот бойкот, который держался всё это время. Вначале мальчишки противились, мол, девчонка, она долго не протянет, но, видя мою уверенность и стремление идти до конца, начали заражаться ими и ровняться на меня. Так у меня появился собственный отряд.