Василий довернул штурвал, сверился с компасом, но тут при изменении курса заполоскали паруса и он крикнул:
— Арон! В темпе — на гика-шкот! И подбери стаксель!
Арон проворно выскочил из каюты и так ловко управился с парусами, что Василий не удержался и спросил:
— Извините, Арон Моисеевич, ваша девичья фамилия не адмирал Нельсон?
К полудню Василий от усталости почти висел на штурвале. Нагрузка на его обессиленной организм была столь велика, что он и не пытался этого скрывать:
— Спать хочу!‥ Жрать хочу!‥ Руки отваливаются, ноги не держат. Арон! Посмотри на часы!‥ Сколько мне еще стоять?
Арон шустрил на камбузе, помешивая в кастрюльке перловку.
— Потерпи минут двадцать!‥ Сейчас перловка доварится, я все приготовлю и сменю тебя… Тебе что к перловке подать — частик или тушенку?
Вася из последних сил удерживал штурвальное колесо.
— Все равно!‥ Лишь бы быстрее…
— Тогда я лучше частик открою. Он в томате, такой остренький. Сразу тебя взбодрит! А тушенка — один жир…
Арон наклонился к двум большим коробкам, забитым консервными банками, вытащил пару банок из одной коробки, положил их на столик у газовой плиты и, желая отвлечь Василия от бедственного состояния духа, сказал с наигранным оптимизмом:
— Не боись, Васенька! Прорвемся! Солярки у нас теперь — хоть на край света!‥ Газа для плиты — трех быков можно зажарить, консервов навалом, пресной воды — пей, не хочу!‥ Крупа, хлеб… Еще четыре луковки осталось!‥ Да ты что, Васенька? Живем!‥ А что бляди у нас доллары смылили, так и их понять можно… Тебе с твоей хорошо было?
— Хорошо… — через силу улыбнулся Василий.
— И мне с моей было хорошо! Так о чем жалеем?!‥ Зато какой мы теперь имеем флаг?!! Ни у кого в мире такого флага нет!
Василий невольно повернулся, посмотрел на зеленую шаль с золотым драконом на флагштоке из швабры и рассмеялся.
Одной рукой Арон приставил свой пиратский нож острием к краю банки, а вторую занес для удара по рукоятке, приговаривая:
— Сейчас все приготовлю, стану за руль, а ты пожрешь и завалишься отдыхать… О’кей?
И Арон сильно ударил сверху по рукоятке ножа…
Тугая вонючая струя томатно-коричневого цвета со свистом и шипением фонтаном хлестнула ему в физиономию, залила с головы до ног и обгадила потолок и переборки камбуза…
Потом Василий сидел в кокпите по колени в сотне вздутых консервных банок, доскребывал из алюминиевой миски перловку, закусывал ее луковкой с хлебом и одновременно, меланхолически, одну за другой выбрасывал банки через плечо за борт…
Переодетый и умытый Арон стоял у штурвала. Перед ним стояла на крыше рубки миска с перловой кашей и горячий чай в кружке Марксена Ивановича. Без отрыва от ответственного процесса судовождения Арон обедал, придерживая тяжелый, напряженный штурвал одной рукой.