— Рыбки, охота… — мечтательно проговорил Арон, направляя яхту в бухту порта, где вдалеке была видна причальная стенка для малых судов, около которой торчал лес яхтенных мачт.
— Совсем зажрался, браток, — заметил ему Василий.
Не успел Арон достойно ответить, как от пирса, далеко выдающегося в море, отвалили сразу два катера — большой и средний, и помчались навстречу «Опричнику».
— Начинается!‥ — сокрушенно сказал Василий.
В среднем катере стояли четыре человека в служебной полицейской и таможенной униформе, зато в другом, большом катере было по меньшей мере человек десять-двенадцать самой разнообразной публики.
Арон пришел в неописуемую ярость!
— Ну, бляха-муха, все!!! — сказал он. — Сейчас я кому-то рыло начищу! У меня терпение кончилось!‥ Я им, бля, и перловку, и гречку припомню, сукам!‥
И когда катера приблизились, Арон и Василий злобно заорали хором свое привычное:
— Ай гоу ту Хайфа!!!
Оба катера вдруг совершенно неожиданно разразились аплодисментами и восторженными разноголосыми криками:
— Ай гоу ту Хайфа!‥ Браво!!! Ай гоу ту Хайфа!‥ «О-пришник»! «О-приш-ник»!‥ Браво!‥ Ай гоу ту Хайфа!!!
Василий и Арон растерянно переглянулись. Уже заранее готовые к сопротивлению, скандалу, может быть, даже к драке, со всеми вытекающими из этого полицейскими последствиями, они были потрясены и обезоружены!
А тут еще большой катер стал довольно слаженно скандировать:
— И-ва-нов энд Ра-би-но-виш! И-ва-нов энд Ра-би-но-виш!‥
Арон ошалело посмотрел на Василия и тихо сказал ему на ухо:
— По-моему, они здесь все того… Охренели.
Никогда за время своего долгого и многострадального существования, начатого в кровавом тридцать седьмом и возвращенного к жизни спустя пятьдесят три года, на пятом году смутного времени Перестройки, «Опричник» не видел на своем борту такого количества молоденьких роскошных длинноногих красоток!
В вечерних туалетах, в милых домашних платьицах, в купальных костюмчиках и без — с клипсами на торчащих сосочках и узенькой ленточкой на приличном месте полтора десятка манекенщиц и фотомоделек, то и дело меняя позы по возрастающей шкале соблазнительности, лежали на палубе, сидели на крыше рубки, висели на мачте, рискованно оседлывали гик, крутили штурвал, примеряли черные шапочки Арона и Василия на свои прелестные головки, опоясывали свои стройные чресла их ремнями с пиратскими ножами и, томно закатывая глаза, сладострастно открывали хорошенькие ротики, многообещающе облизывали губки и нежно обнимали грязных и заросших, обтрепанных и пропотевших героев этого неожиданного шоу — Василия Петровича Рабиновича и Арона Моисеевича Иванова…