— Тогда кто такая Анастасия Рэдклифф?
— Думаю, это и так понятно. Гретель назвалась чужим именем.
Звучало совершенно логично. Но не до конца.
— А почему, когда Дамблби стали разыскивать своего сына, вы не сказали им правду о том, кто такая Анастасия Рэдклифф? Они бы сразу успокоились.
— Я не хотела, чтобы имя Снэгсби оказалось запятнано скандалом. Что хорошего могло из этого выйти?
Теперь у меня оставался только один вопрос. Зато самый важный:
— Так что же случилось с Гретель и Себастьяном?
— Семья молодого человека была категорически против их брака. И я тоже. — Мамаша Снэгсби ненадолго прикрыла глаза. — Они принадлежали разным мирам, и им не суждено было быть вместе. Но, как ты понимаешь, юношеская любовь сметает все преграды. В одну прекрасную ночь молодые люди сбежали вместе, не оставив даже записки. — Она выпрямилась и фыркнула, показывая, что разговор окончен. — Теперь ты знаешь всё.
Я поймала себя на том, что в изумлении уставилась на мамашу Снэгсби:
— И вы не пытались их найти?
— А какой смысл? Надеюсь, они не пожалели о своём решении и… обрели покой.
— Восхитительно, наверное, знать, что Гретель нашла свою истинную любовь?
Мамаша Снэгсби прикрыла глаза рукой:
— Да, это очень утешает.
Потом она пробормотала что-то насчёт того, что у неё много дел, и выставила меня из кабинета.
Она явилась без предупреждения в пятницу утром. Что было чудовищно невежливо с её стороны. И при этом очень вовремя.
— Ты одна?
— Абсолютно. — Я предложила ей присесть в любимое кресло Эзры. Оно стояло у книжного шкафа так, что камин из него был не виден, а мне это и требовалось.
— Пожалуйста, извини, что я пришла так внезапно, — сказала Эстель, снимая шляпку. — Я была в гостях у друзей тут неподалёку и подумала, почему бы не зайти — вдруг ты дома? Видишь ли, я очень переживала, что мои слова вчера напугали тебя. Дедушка крепко отчитал меня за это.
— Да, видок у вас был как у малость чокнутой маньячки, — признала я, усаживаясь напротив неё.
Эстель всё время поглядывала на дверь:
— Твоих родителей нет дома?
— К счастью, да.
Эзра отправился к кузнецу наточить инструменты, мамаша Снэгсби хлопотала по каким-то делам в городе, а у миссис Диккенс в это утро был выходной.
— А ваш конголезский повар?
— Утонул в ведре с клеем, — сказала я. — Вчера вечером. Мы в страшном горе, потому что он не оставил указаний насчёт ланча.
Легчайшая тень самодовольной ухмылки мелькнула на её лице и тут же исчезла:
— Должна признаться, я надеялась поговорить с тобой о Себастьяне.
— О, расследование потребовало изрядно поупражняться в дедукции, вынюхивании и дуракавалянии, однако в конце концов я сделала потрясающее открытие.